58.

Вечоръ Дуню мать журила-бранила,
Журила-бранила за пульное дѣло,
За пульное дѣло — за ленъ, за куделю,
За тонкую пряжу:
«Пряди, пряди, Дуня, пряди, не лѣнися!» —
— Рада бы прясти, звали младу въ гости —
Во пиръ пировати, въ бесѣду сидѣти.
Въ бесѣдѣ смиренной мой милый хорошій,
Бѣлый, кудреватый, холостъ, не женатый.

Отъѣзжаетъ мой милый на вой воевати,
Меня покидаетъ, меня покидаетъ
Горя горевати, тоски тосковати.
А я не умѣю, и я не горазда
Горя горевати, тоски тосковати.
Только я умѣю, только я горазда скакати-плясати,
Съ молодцомъ играти.
Со горя, съ кручины пойду во торжину,
Найму козачину въ гусли играти.
Казакъ заиграетъ, самъ глазомъ мигаетъ;
А чортъ его знаетъ, чего онъ желаетъ:
Пива ли онъ хочетъ, или горѣлки,
Или горѣлки, меня, молоденьки.
Да той-етъ судитъ, за что онъ меня любитъ:
Не то я хороша, и не то я пригожа;
Только, молоденька, — съ личика бѣленька,
Съ личика бѣленька, съ очей веселенька.

Рукописный Сборникъ XVIII вѣка Публичной Библіотеки (О. XIV. № 11), № 66. Каждый стихъ повторяется.