441.

У нашихъ было у воротъ,
Стоялъ душечка удалый добрый молодецъ,
Не единъ стоялъ — съ красной дѣвицей душой.
Красавица говорила молодцу:
Тебѣ полно во компаньицу ходить,
Перестань, милъ, пусты рѣчи говорить,
Пусты рѣчи, небылыя словеса!
Про насъ такъ, милъ, худа слава прошла,
Худа славушка, не очень хороша.

372

Что со той славы замужъ дѣвка пошла,
Замужъ вышла за стараго старика.
Не спущаетъ старъ на улицу гулять,
Хоша спуститъ, самъ въ окошечко глядитъ:
Не стоитъ ли молода жена съ милымъ дружкомъ?
Я стояла съ миленькимъ одинъ малый часъ,
Я ронила горючи слезы изъ глазъ,
Я ронила въ полотняный бѣлый платокъ,
Завязала во нѣмецкій узелокъ,
Положила ко милому дружку во карманъ.
Ужъ я клала, — приговаривала:
Вы, бѣлилички, румянички мои,
Вы сойдите со бѣла лица долой!

    Какъ за рѣченькой было, за рѣкой,
Что за быстрой было за Невой,
Выпадали тутъ зеленые лужки,
Выростала тутъ шелковая трава.
Эту кто шелковую траву косилъ,
Онъ косилъ, косилъ, косу въ сторону бросилъ:
«Пропадай моя окладная коса!
Ты помри, помри, постылая жена!
Взялъ бы дѣвицу красавицу за себя....»

Архангельская губернія, Пинега. Ефименко, стр. 113.