521

439.

У батюшки, у матушки жилъ молодецъ,
Одинакій сынъ во дрокушкѣ;
Ѣлъ сладко, и носилъ красно, работалъ легко.
Захотѣлося дородню добру молодцу
Сходить на чужую дальнюю сторонушку
Людей посмотрѣть и себя показать.
Унимали молодца отецъ-матушка;
Онъ отца-матушки не слушаетъ.
Сряжается во путь во дороженьку:
Шубоньку сшилъ онъ себѣ куньюю,
По подолу острочилъ чистымъ серебромъ,
По рукавчикамъ и околъ ворота
Строчилъ шубоньку красныимъ золотомъ;
Воротъ въ шубонькѣ онъ сдѣлалъ выше головы:

522

Спереду-то не видать лица румянаго
И сзаду не видать шеи бѣленькой;
Шапочку на головушку сшилъ онъ соболиную,
Дорогихъ-то соболей заморскіихъ;
Кушачокъ онъ опоясалъ семишелковый;
Перчаточки на рукахъ съ чистымъ серебромъ;
Сапожки-то на ноженькахъ сафьянные:
Вокругъ носика-то, носа — яицо кати,
Подъ пяту, подъ пяту — воробей лети;
Денежекъ-то взялъ онъ пятьдесятъ рублей,
Пятьдесятъ рублей онъ взялъ да со полтиною.

Онъ пошелъ на чужу дальню на сторонушку.
Приходилъ-то онъ ко городу ко чужему:
Городъ чужъ, люди незнаемы,
Не знаетъ онъ, куда бы пріютитися.
Подошелъ-то ко царевому ко кабаку;
Прикручинившись, стоитъ онъ, припечалившись,
Приклонилъ буйну головушку къ сырой землѣ,
Ясны очушки втопилъ онъ во сыру землю.
Изъ того царева изъ кабака
Выходила бабища курвяжища,
Турыжная бабища, ярыжная,
Станомъ ровна и лицомъ бѣла;
У ней кровь въ лицѣ — быдто у заяцы,
Въ лицѣ ягодицы — цвѣту макова.
Она стала вокругъ молодца похаживать:
«Ты чего стоишь кручиненъ, добрый молодецъ?
Али городъ тебѣ чужъ, люди незнаемы,
Не знаешь ты, куда пріютитися?
Поди-ка ты со мною на царевъ кабакъ,
Испей-ка чарочку зелена вина, —
Тутъ-то, молодецъ, пораскуражишься,
Со мною ли, молодецъ, позабавишься!»
Онъ послушалъ этой бабищи курвяжищи;

523

Заходилъ онъ на царевъ кабакъ,
Выпивалъ онъ чару зелена вина,
Выпивалъ онъ еще другую,
Выпивалъ молодецъ еще третьюю.
Тутъ молодецъ пораскуражился,
И денежекъ онъ пропилъ пятьдесятъ рублей,
Пятьдесятъ рублей онъ пропилъ со полтинкою.
Обвалился молодецъ, онъ на царевъ кабакъ.
Подошли тутъ къ нему голюшки кабацкіе,
Отпоясали кушачокъ семишелковый,
Сняли съ него шубоньку-то куньюю,
Съ него шапочку-то сняли соболиную,
Сапоженьки разули сафьянные,
Перчаточки сняли съ чистымъ серебромъ;
Обули лапотики липовы,
Поношены тые, брошены;
Рогожку одѣли липову,
Поношену тую, брошену;
На головушку одѣли колпачокъ липовый,
Поношеный тотъ, брошеный.

Пробудился онъ ото сна молодецкаго,
Пораскинулъ свои очи ясныя:
Съ него снята одежица драгоцѣнная,
Надѣта одежица липова,
Поношена да тая брошена.
Сидитъ тутъ молодецъ, закручинился,
Закручинился сидитъ, самъ запечалился,
Приклонилъ буйну головушку на правую сторонушку,
Очи ясны втопилъ онъ во кирпиченъ мостъ.
Подходила къ нему бабища курважища,
Турыжная бабища, ярыжная;
Она стала вокругъ молодца похаживать:
«Не кручинься-тка, дородній добрый молодецъ!

524

Встань-ка ты скорешенько на рѣзвы ноги,
Испивай-ка чару зелена вина!
Тогда ты, молодецъ, раскуражишься
И со мною, молодецъ, позабавишься!»
Подносила къ нему чару зелена вина,
Подносила она другую,
Подносила она третьюю.
Тутъ молодецъ пораскуражился.
Онъ пошелъ по городу похаживать,
Сталъ по чужему погуливать.
Гулялъ день съ утра до вечера,
И загулялъ онъ ко хозяину къ басонщику,
Онъ задался во работушки въ басонскія.
Живетъ онъ поры-времячка день за день,
День за день живетъ да годъ за годъ.
Прожилъ онъ поры-времени три года,
Денежекъ онъ нажилъ пятьдесятъ рублей,
Пятьдесятъ рублей нажилъ со полтиною;
Одежицу себѣ сдѣлалъ драгоцѣнную:
Шубоньку сшилъ онъ себѣ куньюю,
По подолу острочилъ чистымъ серебромъ,
По рукавчикамъ и околъ ворота
Строчилъ шубоньку красныимъ золотомъ;
Воротъ въ шубонькѣ онъ сдѣлалъ выше головы:
Спереду-то не видать лица румянаго
И сзаду не видать шеи бѣленькой;
Шапочку на головушку сшилъ онъ соболиную,
Дорогихъ-то соболей заморскіихъ;
Кушачокъ онъ опоясалъ семишелковый;
Перчаточки на рукахъ съ чистымъ серебромъ;
Сапожки-то на ноженькахъ сафьянные:
Вокругъ носика-то, носа — яицо кати,
Подъ пяту, подъ пяту — воробей лети.
Пошелъ молодецъ по городу похаживать,
Онъ пошелъ по чужему погуливать.

525

Гулялъ день съ утра до вечера,
И не знаетъ онъ, куда пріютитися.
Подошелъ-то ко цареву ко кабаку.
Прикручинившись стоитъ онъ, припечалившись,
Приклонилъ буйну головушку къ сырой землѣ,
Ясны очушки втопилъ онъ во сыру землю.
Изъ того цареваго изъ кабака
Выходила бабища курвяжища,
Турыжная бабища, ярыжная,
Станомъ ровна и лицомъ бѣла;
У ней кровь въ лицѣ — будто у заяцы,
Въ лицѣ ягодицы — цвѣту макова.
Она стала вокругъ молодца похаживать:
«Ты чего стоишь кручиненъ, добрый молодецъ?
Али городъ тебѣ чужъ, люди незнаемы,
Не знаешь ты, куда пріютитися?
Поди-ка ты со мною на царевъ кабакъ,
Испей-ка чарочку зелена вина!
Тутъ ты, молодецъ, пораскуражишься,
Со мною ли, молодецъ, позабавишься!»
Онъ послушался этой бабищи курвяжищи,
Заходилъ онъ на царевъ кабакъ,
Выпивалъ онъ чару зелена вина,
Выпивалъ онъ еще другую,
Выпивалъ молодецъ еще третьюю.
Тутъ молодецъ пораскуражился,
И денежекъ онъ пропилъ пятьдесятъ рублей,
Пятьдесятъ рублей онъ пропилъ со полтинкою.
Обвалился молодецъ, онъ на царевъ кабакъ.
Подошли къ нему тутъ голюшки кабацкіе,
Отпоясали кушачокъ семишелковый,
Сняли съ него шубоньку-то куньюю,
Съ него шапочку-то сняли соболиную,
Сапоженьки разули сафьянные,
Перчаточки сняли съ чистымъ серебромъ;

526

Обули лапотики липовы,
Поношены тые, брошены;
Рогожку одѣли липову,
Поношену тую, брошену,
На головушку одѣли колпачокъ липовый;
Поношеный тотъ, брошеный.
Сидитъ тутъ молодецъ, закручинился,
Закручинился сидитъ, самъ запечалился,
Приклонилъ буйну головушку направую сторонушку,
Очи ясныя втопилъ онъ во кирпиченъ мостъ.
Подходила къ нему бабища курвяжища,
Турыжная бабища, ярыжная;
Она стала вокругъ молодца похаживать:
«Не кручинься-тка, дородній добрый молодецъ!
Встань-ка ты скорешенько на рѣзвы ноги,
Испивай-ка чару зелена вина!
Тогда ты, молодецъ, раскуражишься
И со мною, молодецъ, позабавишься!»
Подносила къ нему чару зелена вина,
Подносила ему другую,
Подносила она третьюю;
Тутъ молодецъ пораскуражился.
Онъ пошелъ по городу похаживать,
Сталъ по чужему погуливать.
Гулялъ день съ утра до вечера,
И загулялъ онъ ко хозяину къ басоньщику,
Онъ задался во работушки въ басонскія.
Живетъ онъ поры-времячки день за день,
День за день живетъ да годъ за годъ.
Прожилъ онъ поры-времени три года,
Денежекъ онъ нажилъ пятьдесятъ рублей,
Пятьдесятъ рублей нажилъ со полтиною;
Одежицу себѣ сдѣлалъ драгоцѣнную:
Шубоньку сшилъ онъ себѣ куньюю,
По подолу острочилъ чистымъ серебромъ,

527

По рукавчикамъ и околъ ворота
Строчилъ шубоньку красныимъ золотомъ;
Воротъ въ шубонькѣ онъ сдѣлалъ выше го́ловы:
Спереду-то не видать лица румянаго
И сзаду не видать шеи бѣленькой;
Шапочку на головушку сшилъ онъ соболиную,
Дорогихъ-то соболей заморскіихъ;
Кушачокъ онъ опоясалъ семишелковый;
Перчаточки на рукахъ съ чистымъ серебромъ;
Сапожки-то на ноженькахъ сафьянные:
Вокругъ носика-то, носа — яицо кати,
Подъ пяту, подъ пяту — воробей лети.

Пошелъ молодецъ по городу похаживать,
Онъ пошелъ по чужему погуливать.
Гулялъ день съ утра до вечера,
И не знаетъ онъ, куда пріютитися.
Подошелъ-то ко цареву ко кабаку.
Прикручинившись, стоитъ онъ, припечалившись,
Приклонилъ буйну головушку къ сырой землѣ,
Ясны очушки втопилъ онъ во сыру землю.
Изъ того цареваго изъ кабака
Выходила бабища курвяжища,
Турыжная бабища, ярыжная,
Станомъ ровна и лицомъ бѣла;
У ней кровь въ лицѣ — быдто у заяцы,
Въ лицѣ ягодицы — цвѣту макова.
Она стало вокругъ молодца похаживать:
«Ты чего стоишь кручиненъ, добрый молодецъ?
Али городъ тебѣ чужъ, люди незнаемы,
Не знаешь ты, куда пріютитися?
Поди-ка ты со мною на царевъ кабакъ,
Испей-ка чарочку зелена вина!
Тутъ ты, молодецъ, пораскуражишься,
Со мною ли, молодецъ, позабавишься!»

528

Онъ послушался этой бабищи курвяжищи,
Заходилъ онъ на царевъ кабакъ,
Выпивалъ онъ чару зелена вина,
Выпивалъ онъ еще другую,
Выпивалъ молодецъ еще третьюю.
Тутъ молодецъ пораскуражился,
И денежекъ онъ пропилъ пятьдесятъ рублей,
Пятьдесятъ рублей онъ пропилъ со полтинкою.
Обвалился молодецъ, онъ на царевъ кабакъ.
Подошли къ нему тутъ голюшки кабацкіе,
Отпоясали кушачокъ семишелковый,
Сняли съ него шубоньку-то куньюю,
Съ него шапочку-то сняли соболиную,
Сапоженьки разули сафьянные,
Перчаточки сняли съ чистымъ серебромъ;
Обули лапотики липовы,
Поношены тые, брошены;
Рогожку одѣли липову,
Поношену тую, брошену;
На головушку одѣли колпачокъ липовый,
Поношеный тотъ, брошеный.
Сидитъ тутъ молодецъ, закручинился,
Закручинился сидитъ, самъ запечалился,
Приклонилъ буйну головушку на правую сторонушку,
Очи ясныя втопилъ онъ во кирпиченъ мостъ.
Подходила къ нему бабища курвяжища,
Турыжная бабища, ярыжная;
Она стала вокругъ молодца похаживать:
«Не кручинься-тка, дородній добрый молодецъ!
Встань-ка ты скорешенько на рѣзвы ноги,
Испивай-ка чару зелена вина!
Тогда ты, молодецъ, раскуражишься,
И со мною, молодецъ, позабавишься!»
Подносила къ нему чару зелена вина,

529

Подносила ему другую,
Подносила она третьюю;
Тутъ молодецъ пораскуражился.
Встаетъ молодецъ на рѣзвы ноги,
Палъ молодецъ о кирпиченъ мостъ,
Обвернулся молодецъ сѣрымъ волкомъ,
Побѣжалъ онъ по раздольицу чисту полю.
А горюшко за нимъ вслѣдъ собакою.
Палъ онъ о матушку сыру землю,
Обвернулся молодецъ яснымъ соколомъ,
Полетѣлъ онъ по подоболочью.
А горюшко за нимъ вслѣдъ чернымъ ворономъ.
Тутъ молодецъ, онъ преставился;
Свезли-то на могилу на родительску,
Положили во матушку сыру землю.
Горюшко сидитъ, само заплакало:
«Ты хорошъ-то былъ, дородній добрый молодецъ!
А я еще пойду на чужую сторонушку,
Найду-то я много лучше тебя!»

Олонецкая губернія. Рыбниковъ, т. 1, стр. 471. — Очень сходная пѣсня: Гильфердингъ, № 90.