426

337.

Солдатушки-уланы,
У васъ лошади буланы!
Гдѣ жъ вы были-побывали?
Мы подъ Питеромъ стояли,
Подъ Можаемъ воевали,
Воевали мы немножко,
Немножечко — трое сутокъ;
На четвертый на денечекъ
Стали тѣла разбирать,
Стали армію смекать,
Въ Москву-городъ выходить,
До деревни доходить.
Деревнюшка небольшая:
Одинъ дворикъ и тотъ вдовій.
«Пусти, вдова, ночевать,
Ночевать, постоять!» —
— «Вы, солдатушки-уланы!
У меня горенка маленька,
Новая тѣсненька!» —
— «Насъ, уланушковъ, немножко:
Пятьдесятъ одна повозка,
Полтораста насъ на коняхъ,
Девяносто пѣшеходовъ.»
Всѣ уланы убралися,
Всѣ по лавкамъ, по порядкамъ,
Офицеры — по стульямъ,
Генералы — по кресламъ,
Полковникъ — на диванѣ.
А вдова стоитъ у печки,
Она слезно плачетъ.
«О чемъ же, вдовушка, плачешь?» —
— «Какъ же мнѣ не плакать?

427

Я тридцать лѣтъ сиротою,
Пятнадцать лѣтъ вдовою;
У меня свой тоже супругъ
Отданъ во солдаты:
Нѣтъ ни слуху, нѣтъ ни духу,
Нѣту писемъ ни одного!»
А полковникъ говоритъ ей:
«Подойди, вдова, поближе,
Поклонися мнѣ пониже,
Ты сними же съ меня киверъ:
Во киверѣ полотенце,
Въ полотенцѣ узелочекъ,
Въ узелочкѣ перстенечекъ;
Не твоего ли обрученья?
А на шеѣ образочекъ;
Не твоего ль благословенья?
Въ чемоданѣ есть рубашка:
Не твоего ли рукодѣлья?»

Воронежскій уѣздъ. Воронежскія Губернскія Вѣдомости 1850 г., № 49.