- 422 -
Во стольном во городе во Киеве
У ласкова у князя у Владимира
Было пированьице, почестен стол
Про тех же про князей, про бо́яров,
Про русских могучих богатырей,
Про тех полениц преудалыих,
Про тех же казаков со тиха Дону,
Про тех же калик перехожиих,
Про тех же крестьянушек прожиточных.
А на том на пиру да было две вдовы:
Первая вдова — Овдотья Блу́дова жена,
Вторая вдова — Офимья Чу́сова жена.
Наливала Овдотья чару зелена вина,
Подносила Офимье да Чусовой жене,
А сама говорила таково слово:
«Уж ты ой еси, Офимья Чусова жена!
Есть у меня Хотенушко сын Блудович,
Еще есть у тебя Чайна прекрасная, —
А не дашь ли ты ее да за него взамуж?»
Еще это Офимье-то за беду стало,
За великую досадушку показалося, —
Она вылила чару к ней на белы груди
И облила у ей портище да в пятьсот рублей,
И сама говорила да таковы слова:
«А муж-от у тя да был Блудище,
- 423 -
А сын-то уродился уродище,
А уродище родилось, куря́ подслепое:
На кой же день зе́рня грянет же,
А на тот же день да куря сыт живет;
На кой же день зерня не грянет же,
На тот же день да куря голоден».
Еще это Овдотье-то за беду стало,
За великую досадушку показалося.
Пошла-то Овдотья со честна пиру,
Со честного пиру с княженецкого.Идет Овдотья да по улице.
Как завидел Хотенушко сын Блудович,
Он встречает свою маменьку родимую:
«Уж ты ой еси, маменька моя родимая!
Уж ты что же идешь со честна пира,
Со честна пира идешь ты невесела:
Опустила свою буйну главу со могучих плеч,
Потопила свои очи в матушку сыру в землю?
А пьяница над тобой не посмеялся ли?
А безумница над тобой ли поругалася?
Еще пивным ковшом тебя ли о́бнесли?
Али чара зелена вина тебе не в доход дошла?»
Говорит ему маменька родимая:
«Уж ты ой еси, Хотенушко сын Блудович!
И пьяница надо мной не смеялся же,
И безумница надо мной не ругалася,
И пивным ковшом меня не о́бнесли,
И чарой зелена́ вина меня не о́бошли,
Была на пиру да молода вдова,
Уж как на́ имя Офимья Чусова жена.
Наливала я чару зелена вина,
Подносила Офимье Чусовой жене,
Сама я говорила да таковы слова:
«Есть у меня Хотенушко сын Блудович,
Еще есть у тебя Чайна прекрасная, —
А не дашь ли ты ее да за его взамуж?»
Ай еще это Офимье за беду стало,
- 424 -
За великую досадушку показалося, —
Она вылила чару ко мне на белы груди,
Облила у меня портище во пятьсот рублей,
А сама говорила таковы слова:
«А отец у его был Блудище,
А сын-то уродился уродище, —
А уродище родилось, куря́ подсле́пое:
На кой же день зерня грянет же,
На тот же день куря сыт живет;
На который день зерня не грянет же,
На тот же день да куря голоден».Еще это Хотенушку за беду стало,
За великую досадушку показалося.
Разгорелось у Хотенушка ретиво сердце,
Закипела у Хотенушка кровь горячая,
Расходилися его да могучие плечи.
Пошел Хотенушко на конюшен двор,
Он и брал коня себе да доброго,
Брал коня да седлал его седелышком.
Скочил-то Хотенушко на добра коня,
Он поехал по городу по Киеву.
Он доехал до дому до Чусового,
Ткнул копьем да в ворота широкие,
Он унес-то ворота да середи двора.
Тут выглядывала Чайна прекрасная,
А сама говорила да таковы слова:
«Уж ты ой еси, Хотенушко сын Блудович!
А отец у тебя был ведь Блудище,
А и ты-то уродился уродище,
А уродище родилось, куря подслепое:
На кой же день зерня грянет же,
А на тот же день да куря сыт живет;
На кой же день зерня не грянет же,
На тот же день да куря голоден».
А еще это Хотенушку да за беду стало,
За великую досадушку показалося:
Он ударил-то своей палицей боёвою,
- 425 -
Он ударил-то во высок терем,
Он сшиб-то терем по окошечкам, —
Тут едва ведь Чайна за лавку да увалилася.Как идет-то Офимья да со честна́ пиру,
Со честного пиру идет княженецкого,
А сама говорит да таковы слова:
«Кажись, не было ни бури и ни па́деры, —
А все-то мое домишечко развоевано».
Как встречает ее Чайна прекрасная,
Сама говорит да таковы слова:
«Уж ты ой еси, маменька родимая!
Приезжал Хотенушко сын Блудович.
Он ткнул копьем в ворота широкие,
Он унес-то ворота да середи двора.
А выглядывала я, Чайна, за окошечко,
Я сама говорила ему таковы слова:
«Уж ты ой еси, Хотенушко сын Блудович!
Отец-то у тебя был ведь Блудище,
А ты-то уродился уродище,
А уродище родилось, куря подслепое».
Он ударил палицей во высок терем,
Он сшиб да терем по окошечкам.
Я едва же, Чайна, за лавку увалилася».Еще это Офимье за беду стало,
За великую досадушку показалося.
Пошла Офимья ко князю ко Владимиру,
А сама говорила таковы слова:
«Уж ты солнышко Владимир стольнокиевский!
Уж ты дай мне право на Хотенушка».
Говорит ей Владимир стольнокиевский:
«Уж ты ой еси, Офимья Чусова жена!
Ты найми-ко силы да хоть тысячу,
У тебя есть девять сынов, —
Уж ты трех сыновей дай воеводами,
А посылай-ко их да во чисто поле».Тут пошла вдова, наняла силы тысячу,
Она трех сынов послала воеводами.
А поезжают сыновья, сами плачут же:
- 426 -
«Уж ты ой еси, маменька наша родимая!
Не побить нам Хотенушка во чистом поле».
Как пошла-то силушка Чусовая,
Как завидел Хотенушко силу во чистом поле, —
Он приехал-то ко силушке ко Чусовыи,
Он сам говорил да таковы слова:
«Вы охочая ли сила или невольная?»
Отвечает тут силушка великая:
«Мы охочая же силушка наемная».
Зачал Хотенушко по силушке поезживать:
Он куда ни приедет — улицей валит,
Он назад отмахнет, дак тут площадью.
Он прибил-то всю силушку до единого,
Он трех сыновей дак живком схватил,
Он живком их схватил да волосами связал,
Волосами связал, через коня бросил,
Он привез-то братьев ко белу шатру.Как ждала Офимья силушку из чиста поля,
Не могла она дождаться силы из чиста поля.
Наняла-то она силушки еще две тысячи,
Она трех сыновей да воеводами.
Поезжают сыновья, сами плачут же:
«Не побить нам Хотенушка во чистом поле».
А пошла-то ведь силушка во чисто поле.
И завидел Хотенушко силу во чистом поле,
Он поехал-то ко силушке ко великоей.
Он приехал-то ко силушке великоей,
Он сам говорил да таковы слова:
«А охочая ли силушка или невольная?» —
«Мы охочая же силушка наемная».
Зачал Хотенушко по силушке поезживать:
Он куда ни приедет — улицей валит,
Он назад отмахнет, дак площадью.
Он прибил-то всю силушку до единого,
А трех-то братьев живком схватил,
Он живком их схватил, волосами связал,
Волосами связал, через коня бросил,
Он привез-то братьев ко белу шатру.
- 427 -
Ждала Офимья силушку из чиста поля,
Не могла она дождаться силы из чиста поля.
Наняла она силушки еще три тысячи,
Она трех сыновей — воеводами.
Пошли сыновья, сами плачут же:
«Не побить нам Хотенушка во чистом поле».
Завидел Хотенушко силу на чистом поле, —
Он поехал-то ко силушке великоей,
Он спрашивал у силушки великоей:
«Вы охочая ли сила или невольная?»
Отвечает-то силушка великая:
«Мы охочая ведь силушка наемная».
Зачал Хотенушко по силушке поезживать:
Он куда ни приедет — улицей валит,
Он назад отмахнет, дак площадью.
Он прибил-то ведь силушку до единого.
А он трех сыновей да живком схватил,
Он живком их схватил, волосами связал,
Волосами их связал, через коня бросил,
Он привез братьев да ко белу шатру.Ждала Офимья силушку из чиста поля,
Не могла она дождаться силы из чиста поля.
Сряжался Хотенушко в красен Киев-град
А везти-то девять сынов на выкуп всех.
Приезжает к Офимье да к Чусовой вдове,
Он и сам говорит да таковы слова:
«Уж ты ой еси, Офимья Чусова жена!
Выкупай-ко своих да девять сынов».
Он и ткнул-то копье да во сыру землю,
Долгомерное ратовище семь сажон:
«А ты осыпь мое копье красным золотом,
Красным золотом осыпь да чистым серебром,
Дак отдам я тебе нонче девять сынов».
Да на это Офимья согласилася.Покатили тут золото телегами,
Обсыпали копье его долгомерное, —
Не хватило обсыпать одной четверти.
Говорит тут Офимья Чусова жена:
- 428 -
«Уж ты ой еси, Хотенушко сын Блудович!
Ты возьми-ко у меня Чайну прекрасную,
Ты возьми-ко ее за четверть за себя взамуж».
Согласился Хотенушко сын Блудович:
Он взял-то Чайну прекрасную,
Он отдал девять сынов на выкуп всех.
———