961 (100).

Съ рѣченьки утушка слётывала,
Съ тихой сѣрая вспархивала;
Прилетала утушка,
Прилетала сѣрая
На бурное, на синё море;
Не знала утушка,
Не знала сѣрая,
Гдѣ ей опуститися,
Отъ вихоря уклонитися.
Гуси стали щипати,
А утушка громко кликати:
„Ой ты, рѣчка моя, рѣченька,
Ты, рѣченька ли моя, тихая!
Кабы знала я да вѣдала
Такую надъ собой невзгодушку,
Разстаться бы съ тобой не подумала!“
Сходила съ терема Ѳедосьюшка,
Сходила съ высокова Макарьевна,
Пріѣзжала ко свекру въ домъ.
Свёкоръ батюшка не ласковой,
Не ласковой, не какъ родной;
Входила ко свекрови въ терёмъ,
Свекровь матушка угрюмая,
Угрюмая, не какъ родная.
Деверья по свѣтличкѣ похаживаютъ
Объ ней все поговариваютъ:
„Ужъ какъ наша ли невѣста*)
Не хороша, не пригожа,
Не ласкова, не привѣтлива!“
Золовушки перешёптываютъ:
„Ужъ какъ наша ли невѣста
Не горазда ничему:
Ни сткать, ни спрясть,
Ни золотомъ пошить,
Ни щей сварить, ни пирога испечь,
Ни пѣсенку запѣть,
Ни въ дудочку, ни поплясать;
Словечушко-ль промолвитъ,
За другимъ въ карманъ пойдетъ!“
Ужъ не знала то Ѳедосьюшка,
Ужъ не вѣдала Макарьевна,
Куда ей дѣватися,
Куда ей укрытися
Отъ насмѣшекъ, отъ зависти.
Что всплачется, что взгорюется,
Что взгорюется, что встоскуется:
„Ой, ты, теремъ мой у батюшки,
Ой, ты, высокій у матушки!
Кабы знала я да вѣдала
Здѣсь себѣ таково житьё,
Разстаться бы съ тобой я не вздумала,
Выдти бы изъ тебя я не подумала!
Я жила въ тебѣ смирнёшенько,

269

Я была въ тебѣ веселешенька,
Не знала я тоски и горести!“