А во сла́вноём во ри́мыскоём царьсви,
А во той ли деревне Карачарове,
У чесных у славныих родителей, у матери
Был споро́жен тут сын Илья Иванович,
5 А по прозванью он был славной Муромець.
А не имел Илья во ногах хоженьиця,
А во руках не имел Илья владеньиця;
Тридцать лет его было веку долгого.
Во етоё во летушко во красное
10 А уходила родная матушка да батюшко
А на ту ли да на работку на тяжелую,
А оставался Илья да единешенек.
А сидит-то Илья, да Илья Муромець;
А приходили ко Ильи да три старчика:
15 — А уж ты стань, Илья, да Илья Муромець,
А ты напой-ка нас, да голоднешеньких,
А ты накорми-ко нас да сытешенько!
Ай говорил Илья да таковы слова:
— А накормил бы вас да сытешенько,
20 А напоил бы вас да пьянешенько,
А тридцать лет веку долгого
67
А у меня нету в ногах ли хожденьиця,
А во руках у меня нету ли влаженьиця.
А говорили ли старци прохожии:
25 — А уж ты стань, Илья, да Илья Муромець!
А ты стань-ко, напои да накорми нас ты, жаждущих.
А отвечал Илья да таковы слова:
— А уж я рад бы стать на белы́ ноги́, —
А у меня ноги есь, руки есь, —
30 А у меня ноженьки не владеют ли,
А у меня руценьки да не владеют ли,
А в тре́тьёй након говорили ему старци ли:
— А уж ты стань, Илья, да Илья Муромець!
А во ногах есь хожде́ньицё,
35 А во руках есь у тя влаже́ньицё.
А тут ли стал Илья да на резвы́ ноги́,
А крестил глаза на икону святых оцей:
— А слава да слава, слава господу!
А дал господь-бог мни хоже́ньицё,
40 А дал господь ми в руках ли влаже́ньицё.
А опустился ён во подвалы глу́боки,
А принес ли он цяру полную:
— А вы пейте-ко, стар(и)ци прохожии!
А ёны́ попили стар(и)ци прохожии:
45 А сходи-ко ты, Илья, в погреба славны глубокии,
А принеси-ко ты цярушку полнешеньку,
А ты выпьешь сам на здра́виё!
А ён принес ли цяру полнешеньку:
— А ты пей-ко ли, Илья, да на здоро́вьицё,
50 А ты кушай-ко, Илья, да на сибе ли ты!
А ён выпил ли цярушку полную.
А спросили его стар(и)ци прохожии:
— А уже что же ты, Ильюша, в сибе чувствуешь?
— А я цюствую ли силу великую:
55 А кабы было колецько во сырой земли́,
А повернул ли земёлышку на ребрышко.
68
Ай говорили тут старцы таковы слова:
— А ты поди-ко в погреба славны глубокии,
А налей-ко ты цярушку полнешеньку!
60 А принес ён цяру полнешеньку.
— Ай уж выпей-ко цяру единёшенёк!
А уж выпил ён цяру единёшенёк.
— А топере, Илья, что ты цюствуешь?
— А нунь у меня силушка ли спа́ла ли,
65 А с(ы)па́ла у мя сила в половинушки.
Ай говорили стар(и)цы прохожии:
— А ведь и живи, Илья, да будешь воином!
А на зимли тибе ведь смерть буде не писана,
А во боях тибе ведь смерть буде не писана!
70 А благословили ёны́ да Илью Муромца,
А распростились с Ильей да пошли ёны́.
А Илья как стал владеть рукамы, ножкамы,
А в избушки ли сидеть ему тоскливо ли, —
Ай ён пошел на ты поля-луга зеленыи,
75 А где его были родители сердецьнии.
А пришел ён ко славной Непры́-реки́:
— Бог вам помощь, родная матушка,
А бог ти помощь, родной батюшко!
А ёны́ да тут да удивилисе,
80 А ёны́ да тут да ужахнулисе:
— А уж ты, цядо, цядо милое,
А слава, слава да слава господу,
А господь-бог ти дал хожденьице,
А господь ти дал в руках влажденьице!
85 А ён и налез ли ду́быки подергивать,
А во Непру́-реку стал покидывать,
А накидал Непру́-реку́ дубов ли он,
А вода в реки худо побежала.
А говорили тут отець с матушкой:
90 — Ай же ты, мое цядо милое,
Ай господь ти бог дал си́лу великую!
69
А живи как ты да поскромнешеньку,
А не давай ретиву́ серьцю волюшки!
А пришли ли оны во дере́веньку;
95 А говорил ли Илья да отцю-матушке:
— А уж ты, батюшко да и матушка,
А вы давайте-ко благослове́ньицё,
А вы дайте-ко вы проще́ньицё
А мне-ка съездить во Киев-град
100 А ко солнышку ко князю ко Владимиру,
А во тыи мне во церкви богомольныи,
А помолитьсе-ко той ли богородици!
А отець и мать-то его уговаривать:
— А уж ты, цядо, цядо да цядо милое,
105 А мы только видели свету, свету белого,
А мы не видели свету це́лу по́лвеку.
Ай говорил Илья да таковы слова:
— А уж вы, мои сердецьные родители,
А уж дайте мне да благослове́ньицё,
110 А уж вы дайте мне-ка покоре́ньицё!
Говорила тут родна матушка:
— А уж поедешь ты ли, цядо нашо милое,
А ты во славнои да во Киёв-град,
А не кровав сабли кровавоей,
115 А не сироти-ко ты ли ты да малых детушек,
А не бесчести-ко ты да молоды́их жон!
Ай выводил он утром ранешенько
А своего коня-то, коня сизобурого
А на тую ли он денку1 на ранную:
120 — А уж ты, Сивушко мой да белогривушко,
А ты котайсе-ко на роске на ра́нноёй,
Чтобы шерсть-та у тя сменяласе,
Чтобы силушка в тебе прибавляласе,
70
И ты служи-ко до́бру мо́лодцу
125 А на цисто́м поли разъезживать,
А церез стеноцьки городо́выи перескакивать!
А тут Илюшенка да справляитсе,
А он во путь снаряжаитсе:
— Ах вы, мужицьки церниговски,
130 А где дорожка-то есь прямоезжая?
— А уж ты, славной наш и молодой ли ты,
А молодой Илья, да Илья Муромець!
А тридцать лет, как дороги прямоезжей нет:
А сидит там Соловей-то Рахма́новиць,
135 А его гнездо да на семи дубах,
А на семи дубах да на семи верстах.
А что ль удалыих добрых молодцев не ездило,
А никакой оттуль не возвращаетсе.
А тут поехал Илья по дорожки прямоезжией;
140 А рукой коня ведет, другой мостит дубовые
А все ли ты мостики каленые,
А и́де всё вперед, вперед двигаетсе.
А под(ы)жал тут Илья Муромець
А ко тем мужицькам-карачаецям;
145 А ёны́ каютсе все да причащаютсе:
— Ай же вы, мужицьки да карачаевци,
Вы цего вы нуньче не чули́каетесь,
А чего же каетесь-причащаетесь?
— Ай заезжий славной мо́лодець!
150 Хоть приехал поганое Индо́лищо
А со своею силою великою:
А у его силы сорок тысяцей.
А он кругом вобъехал стенки городо́воёй,
А у нас некому с им да заборо́нитьсе,
155 А у нас некому с им да подратисе.
Ай говорил Илья таковы слова:
— А не велела мне да ро́дна матушка
А кровавить ли сабли ли во́строёй,
71
А не сиротать мне-ка малых детушек, —
160 А быти мне-ка посиротать малых детушек,
А быти мне-ка — молоды́их жен.
А ведь надо постояти за веру верную,
А за тыи ли за церквы за соборныи!
А тут взял ён, сел ён на добра́ коня,
165 А поезжал к шатру да белополо́тняну.
А с(ы)пит тут прокля́тоё Удо́лище.
А говорил ён таковы слова:
— А уж ты стань, проснись, да что ты есь такой!
А ён спустил коня ко пшенице белояровой,
170 А конь пришел отпихал ёго́.
А пошел ли конь по цисту́ полю́.
А тут стал и проклятоей Индо́лищо:
— А уж ты, малый же [с]комаро́шина,
А у шатра ты распоря́дися,
175 А я сейчас, как стану, тебе вот покажу дружбу́!
А и говорил Илья да таковы слова:
— А не изыман сокол, не тереби его,
А не изыман, так не лови его!
А ён стал ли ён на резвы́ ноги́, —
180 А у его ли да голова, да как котел большой,
А меж глазами будто пивные бутылочки.
А говорил ли ён да скоморошини:
— А какой же ты поединщик мне?
Как ты́, на́ руку кладу да другой прижму —
185 Да с тибя ведь и блин ы тут!
Ой говорил Илья да таковы слова:
— А не тереби-ко да впереди себя,
А заседлывай-ко ты добра́ коня,
А мы пойдем с тобой да на цисто́ полё,
190 А ведь тут мы силушку узна́ём ли!
А тут сед(ы)лал коня́, да ко́ня доброго,
А садилеся они да на добры́х коней,
А разъезжали да на т(ы)ри версты,
72
А на три версты, на три поприща.
195 Поразъехались да до́бры мо́лодци.
Как ударил его да в голову, —
А раскокалась голова да у Удо́лища;
А тут ён и пал со добра́ коня,
А зафати́л Удо́лища ён за ноги.
200 А поехал по силушке помахивать,
А куды махнё — туда улушка,
А перемахнёт — переу́лочёк.
А не прошло ли времени ли три́ цяса́, —
А в поле-то слова-голоса нет цёлови́цьего.
205 А подъезжал ён к мужицькям-карачаевцам:
— Ай вы, мужицьки-карачаевцы,
А вы живите-ко да нунь да со спокоюшком,
А вы скажите-ко дорожку да прямоезжую!
— Ах ты, доброй уда́лой, доброй мо́лодець,
210 А ведь нету т(ы)ридцать лет там;
А сидит ли Соловей-то Рахма́новиць,
А не пропус(и)тит прохожего,
А не пропус(и)тит ли проезжего,
А не проле́тят ни вол(о)ки,
215 А никаки з(и)вирья́ туды́ не про́скочат.
А тут поехал Илья той дорожкой прямоезжую;
А ён дубы на мосты мостит.
А подъезжал к гнезду да Соловьиному.
Ай замузга́л-застону́л во цело́й голо́с, —
220 А у Ильи ли конь да на колена пал:
Ай говорил Илья да таковы слова:
— А уж ты, волчья сыть да пеловой мешок,
А видно ты ли не бывал на бело́м, на белу́ свету́,
А не слыхал ты ры́кочки звери́ноёй,
225 А не слыхал ты ши́почки славной змеи́ноёй!
А говорил Илья да таковы слова:
— Ай ты ли, проклятое Индо́лище,
А ты повыстроил широко́хонькё,
73
А ты опустился у меня да понизехонько.
230 Ай натянул ён лук, стрелу кале́ную,
Ай ён спустил ему да [в] пра́во у́шко ли.
А вышла ли ему [в] глазушко, —
А слетел Соловей на сыру землю́.
Ай захватил Соловия ён за ноженьки,
235 А привязал ко стремени славной кони́ноёй,
А привез ён к жилищу Соловьиному.
А подъезжал ён к жилищу Соловьиному,
А его там глядит семья в окну́:
— А слава да слава, слава господу,
240 А наш-то батюшко идё, мужика везё!
А поглядела тут да ро́дна матушка:
— А вы, детушки да мои ро́дные,
А мужик-то идё да отця везё,
А везё отця да не по-путному.
245 А отворяйте-ко воротушка широкии,
А запускайте-ко гостя во славно́й тере́м!
Подъезжал ли ён ко гнезду да Соловьиному,
А ко воротам ко тым ко славныим, —
А выходила его стар(ы)шя́я тут дочь.
250 А отворила ворота широкии,
А поды́нула подворотенку тяжелую,
А хотела Илью ударить по буйно́й да головы́.
А Илью-то было ли смерть не писана:
— Ах ты, проклятая ты Индо́лищо,
255 Разве так гостей дожидают, Индо́лищо!
А разве так и да стретают ли?
А схватил Илья да за резвы́ ноги́,
Да бросил Илья да о кирпитцят пол, —
А голова у ней вся да развалиласе.
260 А ён зашел в гнездо да Соловьиное,
А Соловьиное в его богатоё.
А ён руку жмет, дак руку и вон,
А за́ ногу — нога и прочь,
74
А ён всих их прибил и приломил тут.
265 А опять садилсе да на добра́ коня,
А привязал Соловья ён ко стремёнушке,
А ён поехал тут да во Киев-град.
А под(ы)ехал ён ко с(ы)лавному ко князю ко Владимиру:
— А уж ты, солнышко князь да сто́льнё-киеськой,
270 А пригласи-ко ты меня да на поцестен пир!
— А уж пожалуй-ко, дятинушка-засельщинка,
А уж пожалуй-ко, молодчик-деревеньщинка!
А ты какого есь роду-племени?
— А я из города сла́вна из Мурома,
275 А с деревни есть с Карача́ёвой,
А я — названой сын Илья Муромець.
— А пожалуй-ко, заезжий доброй мо́лодець,
А во мои ли ты полаты белокаменны!
А ты каким нунь путем ехал, господь-то нес?
280 — А я ведь ехал ли дорожкой прямое́зжоёй,
А я ведь ехал ли дорожкой прямохо́жоёй.
— Тридцать лет ли дороженьки ведь не было:
А ведь там сидит Соловей да Рахма́новиць,
А ведь сидит ён да на дубах да на семи ён верстах.
285 — А уж ты, солнышко князь сто́льнё-ки́ёвской,
А поиди́м-ко, дак я тебе скажу
А про Соло́вьюшка да про Рахма́нова.
А поили, попили, покушали,
Ай говорил сол(ы)нушку князю сто́льнё-ки́ёському:
290 — Ай вести ли в палаты белокаменны
Ай этого проклятого Соло́вьюшку?
— А приведи в палаты белокаменны,
А покажи Соловья да ты Рахма́нова!
А приводили в палаты белокаменны.
295 Ай говорил и тут солнышко князь да сто́льнё-ки́ёськой:
— Ай уж ты, Соловей да й Рахма́новиць,
75
А ты сидил ли всё да супротивником,
А ты прибил ли сколько головушек безвинныих,
А ты бесчестил да и молодыих жон.
300 А попал ты, да Соловей, на до́бра мо́лодца,
А привез ли тебя да во Ки́ёв-град.
А засвищи-ко ты, а Соло́вьюшко!
— А ты не можешь мной распоряжатисе,
А не ты меня привез, не тебя слухать.
305 А хто привез, дак доложо́н того!
Ай говорил ту солнышко князь да сто́льнё-ки́ёськой:
— Ах ты, Илья, да Илья Муромець,
А ты вели-ко ему да замузгать ему во целой свист!
— А уж ты, солнышко князь сто́льнё-ки́ёськой,
310 А вы подвиньтесь ко мне да поблизехонько,
А зафацю я вас да коротехонько,
А прикажу ли я ёму да посвистать в по́лсвисту,
А прикажу ли да славно-то помозга́ть в по́лмозгу.
А говорил Илья да таковы слова́:
315 — А засвищи-ко ты, проклятое Индо́лищо,
А только в по́лмозгу да только по́лсвисту!
Ай засвистал тута ли ён в по́лсвисту,
Ай замызга́л да ён да в по́лмызгу,
А говорили — околенки посыпались,
320 А князь с княгиной — да раскаракою,
А Илья Муромець да поддярживат,
А тут и много ума лишилосе.
Ай говорил князь да таковы слова:
— А уж ты, добрый удалый мо́лодець,
325 А Илья ли ты с(ы)лавной ты Муромець,
А ты казни ёго, проклятого Удо́лища,
А чтобы не было па́мести,
А чтобы не шла про его слава великая.
А тут фатил Илья да за резвы́ ноги́,
330 А ударил ли его трупушку о корпитов пол, —
А разлетелось на дребезги;
76
А ён собрал его ли в кучу великую,
А ён наклал ли дров ли огня горюцего,
А сожгал его да на цисто́м поли́.
335 А ведь тут слава прошла, —
А Илью-то Муромця прославили.