114

18.

ДУНАЙ

В стольном городе во Киеве,
У ласкова князя у Владимира
Было пированьице почестен пир
На многих князей, на бояр,
5 На могучиих на богатырей,
На всех купцов на торговыих,
На всех мужиков деревенскиих.
Красное солнышко на вечере,

115

Почестен пир идет на веселе.
10 Испроговорит Владимир стольно-киевской:
— Ай вы все князи боя́ра,
Все могучие богатыри,
Все купцы торговые,
Все мужики деревенские!
15 Все на пиру поженены,
Один я князь не женатый есть.
Знаете ль вы про меня княгину супротивную,
Чтобы ростом была высокая,
Станом она становитая,
20 И на лицо она красовитая,
Походка у ней часта и речь баска,
Было бы мне князю с кем жить да быть,
Дума думати, долгие веки коротати,
И всем вам-князьям, все боярам,
25 Всем могучиим богатырям,
Всем купцам торговыим,
Всем мужикам деревенскиим,
И всему красному городу Киеву
Было бы кому поклонятися?

30 Все на пиру призамолкнули

И ни от кого на то ответа нет.
Один удалый добрый молодец
Из по имени Дунаюшка Иванович,
Выходил (з)за столика дубового,
35 Очень он пьян — не шатается,
Говорит речи — не смешается,
Бьет челом, поклоняется:
— Князь Владимир стольно-киевской!
Я знаю про то ведаю,
40 Про тебя княгиню супротивную:
Во той во земли в хоробро́й Литвы,
У того королевского величества,
Есть две дочери великие,
Обе дочери на выдаваньи:
45 Большая дочь Настасья королевична,
Тая дочь все полякует;
А меньшая дочь все при доме живет,
Тая есть Опракса королевична:
Она ростом высокая,
50 Станом она становитая,
И лицом она красовитая,
Походка у ней часта и речь баска,
Будет тебе князю с кем жить да быть,
Дума думати, долгие веки коротати,

116

55 И всем князьям, всем боярам,
Всем могучиим богатырям,
Всем купцам торговыим,
Всем мужикам деревенскиим,
И всему красному городу Киеву
60 Будет кому поклонятися.

Этыя речи слюбилися;

Скажет князь Владымир стольно-киевской:
— Ай же ты Дунаюшка Иванович!
Возьми ты у меня силы сорок тысячей,
65 Возьми казны десять тысячей,
И поезжай во тую землю в хоробру Литву,
И добрым словом посватайся:
Буде в честь не дают, так ты силой возьми,
А столько привези Опраксу королевичну.

70 Проговорит Дунаюшка Иванович:

— Солнышко ты, Владимир стольно-киевской!
Не надо-ка-ва силы сорок тысячей,
Не надо казны десять тысячей;
Дай-ка ты мне любимого товарища,
75 Любимого товарища Добрыню Никитича.

Испроговорит князь Владимир стольно-киевской:

— Ай же ты Добрынюшка Никитинич!
Пожалуй ты к Дунаюшке в товарищи.

Скоро Добрынюшка понакнулся

80 И скоро оны выедут со города со Киева,
Скоро садились на добрых коней;
Видли добрых молодцев сядучись,
Не видли добрых молодцев едучись:
Быдто ясные соколы попурхнули,
85 Так добрые молодцы повыехали.
И скоро будут во той земли в хороброй Литвы,
У того королевского величества,
На тот двор на королевскии,
Противу самыих окошечек,
90 И скоро сходили со добрых коней.
Проговорит Дунаюшка Иванович:
— Ай же ты Добрынюшка Никитинич!
Стой ты у коней, коней паси,
А поглядывай на ринду королевскую,
95 На палату княженецкую:
Каково мне-ка будет, так тебя позову,
А каково бы время, так приуехать бы.

А приходит к королевскому величеству;

Знает он порядню королевскую:
100 Не надо креститься, молитвиться;

117

Бьет челом, поклоняется:
— Здравствуй, батюшка, король хороброй Литвы!
А оглянется король хороброй Литвы:
— Прежняя ты слуга, слуга верная!
105 Жил ты у меня три году,
Первый год жил ты во конюхах,
А другой год жил ты во чашниках,
А третий год жил ты во стольниках,
Верой служил, верой правдою:
110 За твои услуги молодецкие
Посажу тебя за больший стол,
За больший стол, в большо место;
Ешь, молодец, досыта
И пей, молодец, долюби.

115 И посадил его за больший стол, в большо место,

Стал его король выспрашивать:
— Скажи, скажи, Дунай, не утай собо́ю,
Куды ты поехал, куды путь держишь?
Нас ли посмотреть, али себя показать,
120 А у нас ли пожить а еще послужить?
— Батюшка король хороброй Литвы!
А поехал я за добрым делом,
Засвататься на твоей дочери на Опраксии.

Этыя речи ему не слюбилися:

125 — Ай же ты Дунай сын Иванович!
Не за свое дело взялся — за бездельице:
Меньшую дочь ты просватываешь,
А большую дочь чем засадил?
Ай же вы татаровья могучие!
130 Возьмите Дуная за белы руки,
А сведите Дуная во глубок погреб.
Заприте решоткамы железныма,
Задвиньте доскамы дубовыма,
И засыпьте пескамы рудожелтыма;
135 И пусть-ка Дунай во Литвы погостит,
Во Литвы погостит, в погребу посидит,
А может Дунай догадается.

Выставал Дунай на резвы ноги

И здымал рученьки выше своей буйной головы,
140 И опирается на рученьки о дубовый стол:
Столы дубовые раскряталися,
Питья на столах проливалися,
Вся посуда рассыпалася.
Все татаровья испужалися,
145 И скоро прибежали слуги верные
Со того двора с королевского:

118

— Ай же ты, батюшка, король хороброй Литвы!
Ешь ты, пьешь, утешаешься,
Над собой незгодушки не ведаешь:
150 На дворе детина не зна́й собой,
Во левой руке два повода добрых коней,
А во правой руке дубин сарацинская;
Как быв ясный сокол попурхивает,
Так тот добрый молодец поскакивает,
155 На все стороны дубиною розмахивает,
И убил татар до одиного,
Не оставит-то татар на семена.

Тут король догадается,

Проговорит король хороброй Литвы:
160 — Ай же Дунаюшка Иванович!
Напомни ты старую хлеб да соль,
Оставь татар хоть на семена:
Отдам свою дочь королевичну
За вашего князя за Владимира.

165 Скоро оны садились на добрых коней,

Скоро поехали с того двора королевского
С молодой Опраксой королевичной.
И во тыя пути во дороженьки
Сустигала их ночька темная;
170 Раздернули полатку полотняную
И тут добры молодцы и спать легли;
Во ноженьки поставили добрых коней,
А в головы востры копьи,
А по правую руку сабли вострые,
175 А по левую кинжалища булатныя,
И спят добры молодцы, высыпаются,
Темную ночь коротаючись;
Ничего добры молодцы не видели,
Хоть не видели оны, столько слышали,
180 Как ехал татарин на чисто поле.
Повставали поутру ранешенько,
А выходили на путь на дороженьку:
Едет татарин в погону в след
Добрый конь в дорожку до щеточки прогрязывал,
185 Камешки с дорожки вывертывал,
За два выстрела камешки выметывал.
Поехал Добрынюшка Никитинич
С Опраксой королевичной ко городу ко Киеву;
Поехал Дунаюшка Иванович
190 По этой по лошадиной по и́скопыти
За тым татарином в погону в след.
Где было татарина так доезжать,

119

Где было татарина копьем тарыкать,
Так с татарином промолвился:
195 — Стой ты, татарин, во чистом поле,
Рыкни, татарин, по-звериному,
Свисни, татарин, по-змеиному!

Рыкнул татарин по-звериному,

Свиснул татарин по-змеиному:
200 Темные лесы роспадались,
В чистом поле камешки раскатывались,
Траванька в чистом поле повянула,
Цветочки на землю повысыпали,
Упал Дунаюшка с добра коня.
205 Скоро Дунаюшка ставал на резвы ноги,
И сшиб татарина с добра коня:
— Скажи ты, татарин, не утай собою:
Чьего ты, татарин, роду, чьего племени?

Говорил татарин таковы слова:

210 — Ай же Дунай, сын Иванович!
Как быв был я на твоих грудях,
Не спрашивал ни родины, ни дедины,
А пласта́л бы твои груди белые.

Садился Дунаюшка на белы груди,

215 Как раскинул плащи татарские,
Хочет пластать груди белые,
А видит по перькам что женский пол.
У его сердечушко ужахнулось,
А рука в плечи застоялася:
220 — Что же ты, Дунаюшка, не опознал?
А мы в о́дной дороженьке не езживали,
В одной беседушке не сиживали,
С одной чарочки не кушивали?
А ты жил у нас ровно три году:
225 Первый год жил ты во конюхах,
А другой год ты жил во чашниках,
А третий год жил во стольниках.
— Ай же ты Настасья королевична!
Поедем мы скоро ко городу ко Киеву,
230 И примем мы чудны кресты золоты венцы.

Приехали ко городу ко Киеву,

Ко той ко церкви соборныя;
Меньша сестрица венчается,
Бо́льшая сестрица к венцу пришла.
235 Пир у них пошел ровно по три дня;
На пиру Дунаюшка росхвастался:
— Во всем городе во Киеве
Нет такого молодца на Дуная Ивановича:

120

Сам себя женил, а дру́га подарил.
240 Ответ держит Настасья королевична:
— Ай же ты Дунай Иванович!
Не пустым ли ты Дунаюшка расхвастался?
А и не долго я в городе побыла,
А много в городе признала:
245 Нет такого молодца на щепленьице,
На щепленьице — Добрыни Никитича,
А нет на смелость Алеши Поповича,
А на выстрел нет Настасьи королевичной:
А стреляла я стрелочку каленую,
250 Попадала стрелкой в ножечно́й острей,
Рассекала стрелочку на две половиночки,
Обе половинки ровны пришли,
На взгляд ровнаки и весом ровны,

И тут Дунаюшке ко стыду пришло,

255 Скажет Дунаюшка Иванович:
— Ай же ты, Настасья королевична!
Поедем, Настасьюшка, в чисто поле,
Стрелять стрелочки каленые.

И выехали во чисто поле:

260 И стреляла ёна стрелочку каленую,
И попадала стрелкой в ножечно́й острей,
Рассекала стрелочку на две половиночки,
Обе половинки ровны пришли,
На взгляд ровнаки и весом ровны.
265 И стрелил Дунаюшка Иванович;
Так раз стрелил, пере́стрелил,
Дру́гой раз стрелил, не до́стрелил,
И третий раз стрелил, попасть не мог.
Тут рассердился Дунаюшка Иванович.
270 Наставил стрелочку каленую
Во Настасьины белы груди.
Тут Настасья ему смолилася:
— Ай же, Дунаюшка Иванович!
Лучше ты мне-ка-ва пригрози три грозы,
275 А не стреляй стрелочку калену;
Первую грозу мне-ка пригрози:
Возьми ты плеточку шелковую,
Омочи плетку в горячу смолу
И бей меня по нагу́ телу;
280 И другую грозу мне-ка пригрози:
Возьми меня за волосы за женские,
Привяжи ко стремены седельному
И гоняй коня по чисту полю;
А третью грозу мне-ка пригрози:

121

285 Веди меня во улицу крестовую
И копай (по перькам) во сыру землю,
И бей меня клиньями дубовыма,
И засыпь песками рудожелтыма,
Голодом мори, овсом корми,
290 А держи меня ровно три месяца,
А дай мне-ка че́рево повы́носити,
Дай мне младенца поотро́дити,
Свои хоть семена на свет спустить.
У меня во череве младенец (есть),
295 Такого младенца во граде нет:
По колен ножки-то в серебре,
По локоть руки-то в золоте,
По косицам частые звездочки,
А в теми печё красно солнышко!

300 На эти он речи не взираючись,

И спущает стрелочку каленую
Во Настасьины белы́ груди́;
Пала Настасья на головушку;
Пластал ён ёй груди́ белы,
305 Вынимал сердце со печенью,
У нее во череве младенец есть,
Такого младенца во граде нет:
По колен ножки-то в серебре,
По локот руки-то в золоте,
310 По косицам частые звездочки,
А по теми́ печет красное солнышко.
Тут сам ён на свои руки посегнулся
Где пала Дунаева головушка,
Протекала речка Дунай-река,
315 А где пала Настасьина головушка,
Протекала речка Настасья-река.