127
Ише был князь Владимер столько-киевский,
А задумал князь Владимер да он женитисе,
Собирал-то князь Владимер ведь почесен пир,
Созывал-то всех князей да со княгинами,
5 Ише всех королей да со королевами,
Ише славных-то руських могучих бога́тырей.
Собирал-то он ведь всю да нишшу братию,
Садил-то их да как их всех за стол:
«Уж вы ешьте-тко, гости, пейте, кушайте,
10 Ше бе́лу-ту лебёдушку уж вы рушайте!»
Он поил-то их винами заморскима,
А кормил-то их ведь кушаньём саха́рным-то:
«Ише пейте, ешьте, гости, веселитисе,
Ише найдите мне невесту заручебную,
15 Привезите мне-ка су́жоную-ти, ря́жоную,
Чтобы умна-та была она, разумная,
И тиха-та была да о́на смирная,
Штобы росту-ту была она не малого,
А лицё-то бы ей бе́ло, как снегу белого,
20 Шшочки-ти у ей как алы цветики,
Ише брови-ти у ей как у чёрна соболя,
А глаза-ти, розвесёлы-ти глаза, как у ясного сокола,
421
А руса-та коса ведь коса штобы до пояса,
И походочка у ей штобы павиная,
25 А тиха-та была речь да лебединая,
Вот штобы было вам кого да княгиней звать».
Ише все-то ведь гости призадумались,
И повесили они да буйны головы.
Наливает князь Владимер им ведь чарочку зелена́ вина
30 И подносит-то ведь им да во второй након.
Ише вси-ти на пиру да наедалисе
И допьяна́ вина да напивалисе
(Ише пьяны, тут у них пойдет — разговору найдетсе).
Ише вси-ти на пиру да приросхвастались:
Ише умной-от ведь хвастат родным батюшком,
35 А разумной-от ведь хвастат родной матушкой,
А богатой сидит хвастат золотой казной,
А бога́тыри-ти хвастают своей силушкой,
А глупой сидит хвастат молодой жоной,
А неразумной-от ведь хвастат молодой сестрой
(В книжках всё было, вот читали всё робяты, а я ведь слушала).
40 А Дунай-от Иванович не пьёт и не ест,
Не пьёт и не ест и он не кушаёт,
Ише беленькой лебёдушки ведь он не рушаёт,
И повесил-то сидит да буйну голову.
И подходит князь Владимер во трете́й након,
45 Наливаёт-то он ви́на всё заморьского,
Подаваёт-то Дунающку-то во второй након:
«Уж ты ой еси, мой брателко двоюродной,
Двоюродной ты брателко, крестовой-от,
Што ты сидишь да призадумалсе,
50 И пошто да ты сидишь да запечалилсе
И повесил-то ведь ты да буйну голову?
И скажи-тко-се ты мне-ка, ведь назва́ной брат,
А не знашь ли мне да где-ка су́жона?»
Ишо ставал-то ведь Дунаюшко на резвы́ ноги:
55 «Уж ты ой еси, мой брателко двоюродной,
Ты двоюродной мой брателко, крестовой-от,
Уж ты славной-от ведь князь да славнокиевской,
Уж я знаю, где-ка есь да тво́я су́жона,
Уж и су́жона тебе да о́на ря́жена.
60 И невеста-та твоя да заручебная.
Как у того же короля да у Задоньского
Ише есь-то у его да две-то доченьки,
И премилы его доченьки любимые.
И перьва та Настаси́я-королевисьня —
65 Полениця-та она да преудалая,
Ише ездит-то она да на добро́м кони
И стреляёт-то она да птицу-ту перластую
А втора-та ёго доченька любимая
И прекрасна Апраксея-королевисьня.
70 Ише росту-ту она да ведь не малого,
422
А как у́мна-та всё разумная,
Ише тиха-та она да ведь смирная,
А лицё-то ведь ей как снежку белого,
А как шшочки-ти у ей да ишше алые,
75 И брови-ти у ей да ведь как у чё́рна сокола,
А руса-та ведь коса у ей до пояса.
И походочка у ей да всё павиная,
А тиха-та у ей рець дак лебединая,
Ишше бу́дёт нам кого княгиной назвать.
80 И засватана она да за проклятого чудишша за Идо́лишша,
И проклято-то чудишшо о трех головах.
(Нынче дивуют, а прежде всё силой брали! У князей воровали, а то ишше у королей воровали).
А сидит она у его в высоком тереми,
(Он ей посадил и замкнул невесту, посадил на семой этаж. Только сам ходил и отмыкал, штобы никто не мог касатьсе),
На семом-то она этажу да на высоком-то,
За семью-то дверями за дубовыми,
85 Замкнута замками-ти булатныма.
И стоит-то ведь у две́рей семь сто́рожов.
Ише шьёт она шириночку красным золотом,
И росшивает-то ей да шитым се́ребром
А проклятому чудишшу всё Идо́лишшу».
(Всё ему в подарок!).
90 Проглаголил-то ведь князь да как Владимер-свет:
«Уж ты ой еси-то, Дунаюшко Иванович,
Ты двоюродной мой брателко названо́й-от,
Уж ты съезди-ко в царсво всё во Задонскоё
И к тому ли королю да ко Задонскому,
95 Привези-тко Апраксею-королевисьню».
(Похвастал — вот и поезжай!)
И выходит-то наш Дунаюшко Иванович
Из-за тех-то он столов да всё убра́ных-то
И пошел-то наш Дунай да на конюшен двор,
(Сейчас в отправку да и марш!)
Выбираёт он себе да лошадь добрую,
100 И молоденьку лошадку не езжалую,
Надеваёт ей уздечеську да тесмянную,
Накладываёт ей седелышко черкальскоё,
И садитсе-то Дунай да на добра́ коня́.
И поехал наш Дунай да во чисто́ полё.
105 И несется е́го конь да лошадь добрая
Ише выше-то ведь лесу он стоячего
И ниже-то облака ходячёго.
Сутки-ти ведь едёт и други едёт,
И проехал-то ведь он да много времени,
110 Приезжаёт-то во царствиё Задонскоё
(Уж не в нашом мести, конечно).
423
Приезжает-то Дунай да к воротам да ко широким-то
И всех-то сторожов да он ногами стоптал,
(Этих семь сторожов!)
А и семь-то он замко́в да все он рукой сорвал,
А и семь-то он дверей и он ногой стоптал,
115 И заходит-то ведь он да в светлу све́тлицю,
И в высоку-ту он к ей да в нову горницу,
(На седьмой етаж да он забралсе к ней. Далёко!)
И здоровалсе-то он с прекрасной Апраксией-королевисьнёй:
«Ты здрастуй-ко, Дунаюшко Иванович».
(Он, вишь, лакеём у них жил, он им кушанье подавал, вот, вишь, она его знат).
— «Уж ты здрастуй, Апраксея-королевисьня!
120 Я пришел-то ведь к тебе да не в гостях гостить,
А приехал-то к тебе да сватом и свататьсе
Как за славного-то князя за Владимера,
За Владимера-то ведь да славна киевского».
(Надо-то петь поскладнее, а всё не выходит).
Говорила-то ему Апраксея-королевисьня:
125 «Уж ты ой еси, Дунай свет Иванович,
Не могу-то я итти да во замужесьво,
Меня засватал-то ведь батюшко за проклятого чудишша за Идо́лишша,
И проклято-то чудишшо ведь о трех главах.
Как поедём мы с тобой да по ци́сту полю,
130 Не уехать-то нам бу́дёт в славной Киев-град,
Нам ведь встретится чудишшо-то Идо́лишшо
И ссекёт-то у тебя да буйну голову».
(Вот она ему и говорит: ну, на эдакого дядю наедешь, так проехать надоть!).
Отвечает ей Дунаюшко Иванович:
«Не страшись-ко, Апраксея-королеёвна,
135 Попытаюсь-то я с чудишшой-то с Идо́лишшом,
Я ссеку-то у его да буйну голову».
Поскорёхоньку она да ведь снаряжаласе,
А круто-то она да собираласе
(Не порато-то спрашивалась у тетки да у мамки. Вот всё тепере дивуют, а прежде тоже таки люди были, по семи жон имели!),
А выходят-то они из светлой све́тлицы,
140 Из высокой-то своей да новой горницы,
Садятся-то они да на добра́ коня,
Вот и едут-то они да по чисту́ полю,
Постречалась-то им стретушка не маленька —
Прокля́тоё чудишшо всё Идо́лишшо.
145 Ише как-то Дунаюшко Иванович не струсил-то,
Ише как-то у его ссек да буйну голову
(А Идо́лишшо у его не мог: Дунаюшко поспешил поскорее, попереди),
424
Ише пал-то ведь чудишшо на сыру землю.
Ише мать-та земля да потрясаласе.
Зеревел-то чудишшо по-звериному,
150 Засвистел-то ведь Идо́лишшо по-соловьиному
(Ише только одну голову отсек — большую, а на плечах не отсек тих маленьких головушек):
«Уж ты ой еси, Дунаюшко Иванович,
Не ссеки-то се у мня да вси-то три главы».
Как оставил-то Дунай, россердилсе на чудишша на Идо́лишша,
И оставил-то его да на сыро́й земли́.
155 И поехали они да по цисту́ полю,
Ише ехали они да много времени,
(Не близко тутотки!)
Приезжают-то ведь они да в славной Киев-град.
И завидел-то ведь их да князь Владимер-свет,
И выходит-то ведь он да на широкой двор,
160 И стрецяёт-то ведь он да дорогих гостей,
И сымает-то Апраксенью-королевисьню со добра́ коня
И целует ей в уста да во саха́рные,
И берет-то он ведь ей за праву рученьку,
И ведет-то он ведь ей да в све́тлу све́тлицю
165 И в высоки-ти да новы горници,
(Ише князь был, да не худы-ти избёнка были!)
Он садит ей за столы да за убраные,
На диваны-ти ведь ей да красна дерева,
На подушечки-ти ей да ала бархату,
Ише поит-то он ей винами заморскима,
170 Ише кушаньями кормит ей саха́рныма.
«Уж ты ой еси, Апраксея-королевисьня,
Я жалаю ти́бя взять себе в замужесьво,
Ты поди-тко за меня да во супружесьво,
Мы поедем-ко с тобой да во божью́ церко́вь,
175 Окрестись-ко се ты в веру православную
(Не руська была! А Киев-то был руськой. А она была других землей),
А примем-ко-се да мы закон-от божий».
И пришли-то ведь они да в светлы све́тлицы
И в высоки-ти свои да новы горницы.
Собираёт князь Владимер тут почесён пир,
180 Зазываёт-то князьей да со княгинами,
Ише всех-то королей да с королевами,
Славных-то могучих он бога́тырей,
Собираёт-то ведь он да нишшу братию,
И садит-то он ведь их да как их всех за стол
185 И поит-то их ведь винами заморскима,
А кормит-то их кушаньём саха́рным-то.
Ише вси-ти на пиру да наедалисе
И допья́на вина да напивалисе.
Ише вси-то на пиру да приросхвастались,
190 А Дунаюшко-то хвастаёт побольше всех:
«Уж я жил у короля да у Задоньского,
425
А в лакеях-то я был у его́вых доченёк.
Я носил-то ведь им кушанья саха́рные,
Целовал я Настаси́ю-королевисьню,
(Похвастал — вишь!)
195 Поленниця-та она да преуда́лая,
Как поеду-то ведь я к королю да ко Задонскому,
Привезу-то Настасию-королеёвну».
И выходит наш Дунай из-за столов да из-за дубовых,
И пошел-то наш Дунай да на широкой двор,
200 Ише выбрал он себе да лошадь добрую,
И садится вот Дунай да на добра́ коня,
И поехал-то ведь он да во цисто́ по́лё.
Ише ехал-то ведь он да много времени,
Приезжает к королю да ко Задоньскому,
205 И стречает его Настаси́я-королеёвна:
«Ише здрастуй-то, Дунай да как Ивановиць!»
— «Уж ты здрастуй, Анастасия-королеёвна!
Я приехал-то к тебе да сватом свататьсе,
Я желаю ти́бя взять да во супружесьво».
210 Согласилась Настасия-королеёвна,
Порешилась-то итти к ему в замужесьво.
Вот выходят-то они да на широкой двор,
А садились-то они да на добра́ коня,
И поехали они да в славной Киёв-град.
215 Ише ехали они да много времецька.
Приезжают-то они да в славной Киев-град,
И заходят-то они да в све́тлы све́тлици,
Во высоки-ти свои да новы горници.
Собират-то ведь Дунай да как почесён пир,
220 Зазыват-то ведь всех князей да со княгинами,
Ише всех-то королей да с королевами,
Ише всех-то он могучих всех бога́тырей,
Ише всю-то он зовёт да нишшу братию,
Садит-то он ведь их да как уж всех за стол,
225 И поит-то он их винами заморскима,
Ише кормит-то он их ку́шаньём саха́рным-то:
«Уж вы пейте-ко-се, гости, вы ведь кушайте,
Ише беленьку лебёдушку вы рушайте».
Ише все-то на пиру да наедалисе,
230 Все допья́на вина да напивалисе,
Ише все-то на пиру да приросхвастались.
А прекрасна Настаси́я-королеёвна,
И похвастала она да ведь сама собой:
«Уж вы вой еси, гости все долгожданыя,
235 Вы снесите-тко колечушко во цисто́ по́лё
(А за столько метров она велела отнести? Я забыла)
Понесите-тко за вёрсту большеме́рную,
Перестре́лю я колечушко по серёдушки,
Ише будут половиночки обе равные,
Некото́ра-то не больше и не менее»
(Обе па́рны)
426
240 Ише вышли-то они да на широкой двор,
И пошли-то ведь они да во цисто́ по́лё,
Относили-то колечко за версту большеме́рную,
Перестре́лила она Настатья-королевисьня,
Ише стре́лила она да во серёдочки
245 Ише на две-то у его да половиночки —
Некото́ра и не больше и не менее.
Ише это-то Дунаюшку не пондравилось,
Ише ссек у своей княгинушки буйну го́лову.