96
Был-жил-от Камское велико побоишшо,
Собиралось сорок королей да сорок королевичей,
Ише сорок-то царей было, сорок царевицей,
Ише сорок было атаманов, сорок атаманшишков,
5 И под каждым королем было силы сорок тысяцей,
И под каждым королевичем сорок тысяцей,
И под каждым-то царем было сорок тысяцей,
И под каждым-то царевичом было сорок тысяцей,
276
И под атаманами было сорок тысяцей,
10 Под атаманшиками было сорок тысяцей.
Как от духу-ту было тотарьского
Не пекло сонцо красное,
И не дули-то ветры буйные,
Красно солнышко да помрачилосе,
15 Светел месяц не све́тел же.
И как от пару-ту от кониного-лошадиного
Мать сыра земля да потрясаласе,
Из озер-то вся вода из рек да выливаласе,
Приближались они ко красному городу ко Киеву
20 И ко ласковому князю ко Владимеру.
Услыхал-то тут да нашо красно солнышко,
Как Владимер-от князь да Святослаевич,
Что приближаетсе-от сила-то неверная,
И неверна сила, Камское побоишшо,
25 Как ко городу славному Киеву.
У князя-то Владимера
Как во Киеви богатырей не случилосе,
Не случилосе, не пригодилосе,
Они розъехались да по своим местам,
30 По своим местам да по своим домам,
Ко своим к отцам да ко своим родным матушкам,
К молодым жонам да к малым деточкам.
Одевал-то князь Владимер-от
Он печальне платье черное,
35 И он пошел-то в божьи́ в церкви́,
Он служить-то обедни с панахидами.
(Это я слышала от своего дедушки от Гаврилы Леонтьевича, как он Маркову пел, славное там, а я слушала).
И служили, пели всё отцы-попы духовные,
Во больших церквах служили, во соборах же,
А и нашо красно-то же солнышко молилсе богу-осподу,
40 И пресвятой-то он да богородицы.
Выходил-то скоро да из божье́й церквы́,
И заходил-то он во грины свои княженеськие,
Приходил-то он же во свою-ту княженеськую,
И говорил же он да таковы слова:
45 «Уж ты ой еси, Добрынюшка Никитич млад,
У тебя, Добрынюшка, да рука лёккая,
Рука лё́ккая да перышко да лебединое,
Ты пиши скоре же ты, Добрынюшка Никитич млад,
Ты пиши-ко-се скоре же ярлычки да скорописцеты,
50 Ты зови-ко-се могучих русьских же бога́тырей,
Ты ко мне ко князю ко Владимеру да на почестен пир,
Как попить-поись же у мня да всё покушати,
Ише беленькой лебедушки порушати,
А порушати лебедушки, покушати,
55 А на Камское зло великое побоишшо побитисе.
И во перьву же голову пиши, Добрынюшка Никитич млад,
Ты пиши-ко-се богатыря Самсона сына Колыбаева да со племянником,
277
Ише во-вторых же ты пиши же Россишшу Росшиби колпак да со племянником,
И ты ише пиши-ко Пересмяку со племянником,
60 Ты ише пиши Перемяку со племянником,
А ты пиши-ко-се ише старого-седатого,
Ты того ли богатыря пресильного,
Как Илью-ту пиши сына Ивановича,
Ты пиши еше Святогора-то бога́тыря,
65 Ты пиши еще Васильюшка да Богуслаевича,
Ты пиши ише Дуная сына да всё Ивановича,
Ты ише пиши-ко-се да двух же братьицей,
И двух Сбродовичей-Петровичей,
Ише пиши-ко-се Иванушка сына Гоненовича,
70 Ты пиши-ко-се Алешеньку сына Поповича,
Ты пиши-ко-се Ваньку сына да енералова,
Ты пиши же Ваньку сына хрестьяньского,
Ты пиши-ко-се Гаврилушку да Долгополого,
Ты пиши-ко-се Чурилу сына Пленковича.
(Тут быват и какой есь да забыла может быть).
75 И кого послать же мне съездить да трои суточки,
Развозить же ети ярлычки да скорописцеты?
Мне послать-то же надо Михайлушка Егнатьевича,
У его есь же коничок да Голубанушко,
Очунь быстрой, очунь он же бойкой же,
80 Он же можот объездить трои суточки,
Обозвать же всех могучих русьских бога́тырей.
Уж ты клади-ко-се, Добрынюшка Никитич млад,
Скоры ярлычки клади да скорописцеты,
Уж ты в сумочку же клади во котомочку».
85 И как говорил тогда же всё Владимер-князь:
«Уж ты ой еси, Михайлушко Егнатьевич,
Поезжай-ко-се ты же всё на своем на конички на Голубанушки,
Ты бери же скоры ярлыки да скорописцеты,
Ише суночку бери скоро котомочку,
90 И поди скоре да на широкой двор,
Ты бери-ко своего же коничка да Голубанушка».
Тут пошел скоро Михайлушко да сын Егнатьевич,
Он пошел скоро да на широкой двор,
Ише брал-то узду скоро да серебренную,
95 Одевал же на своего коничка да на Голубанушка,
И он одевал на его двенадцать опружинок серебренных,
А как тринадцату-ту клал же ремняную,
Он не для ради красы, а ради крепости,
Што его доброй конь не выронил,
100 А не выронил с седелышка с церкальского,
Из церкальского седелышка да богатырьского.
Одевал Михайлушко Егнатьевич
На себя-то он же платье богатырьское,
И одевал же на себя латы да богатырьские,
105 Ише брал с собой да копье вострое,
Ише брал с собой он сабельку булатную,
А булатну сабельку же всё же вострую,
278
Он скакал скоро на своего добра́ коня,
На добра́ коня да богатырьского,
110 На своего же он на Голубанушка,
Он поехал скоро во чисто́ поле,
Во чисто поле, в широкое в раздольицо.
Заприезжал-то ко Самсону сыну Колыбаеву,
Ко его ко терему да ко высокому,
115 И ко высокому ко терему, к окошечку косисцетому,
Он крычал-то зычал да зычным голосом,
Э и он голосом крычал да богатырьским же,
И подал-то же ярлычки да скорописцеты,
Поклонилсе он да низко ему:
120 «Уж ты еси, Самсон же сын да Колыбаев же,
Тебя звал-то нашо красно солнышко,
Как Владимер-князь да Святослаевич,
На почесен пир да попировати же,
А на Камское побоишшо побитисе».
125 Отворачивал Михайлушко да сын Егнатьевич,
Он своего всё добра́ коня да Голубанушка,
Он поехал скоро за другима же,
За богатыреми за могучима,
Он их звать-то всих же всё да на почесен пир,
130 А на Камское побоишшо побитисе.
Ише скоро же Михайлушко же сын Егнатьевич,
Он объездил на своем же он на коничке,
На своем же он да на Голубанушке,
Трои суточки же всё да всех обо́звал он.
135 Ише скоро тут богатыри да снаряжалисе,
Они скоро же да одевалисе,
Они скоро вси да вдруг они поехали,
Как поехали скоро ко славному ко городу,
[О]ни ко Киеву да подъезжали же,
140 Как сыра-то земля да потрясаласе,
Из рек, из озер вода да розливаласе,
Приезжали они ко терему да княженеському,
Тут стречал же их да князь Владимер Святослаевич,
Он стречал-то же их да низко кланялсе:
145 «Приходите-ко вы, дороги мои гости любимые,
Вы могучие все богатыри пресильние,
Во мою же во грину княженеськую,
За ти ли за столички дубовые,
И за те ли за скатерти за браные,
150 И за те ли всё за ества саха́рные,
К дорогим-ти напиточкам заморским-то,
Вы попить, поисть да у мне же всё покушати,
А на Камское великое побоишшо побитисе».
Тут садились же богатыри могучие,
155 Как могучие богатыри пречудные,
Вони пили, ели трои суточки,
(Не порато торопились),
Они все-то были всё веселые.
Тут приходил-то нашо красно солнышко,
Как Владимер-от Святослаевич:
279
160 «Уж вы ой еси, мои бога́тыри любимые,
Вы любимы мои же все пресильния,
Вы же долго сидите да проклаждаитесь,
Над собой-ту же вы нечего всё не знаите:
Как не вешная вода да розливаитсе,
165 Как погана тотарьска сила приближаитсе,
Как ко славному городу ко Киеву».
Как приходил-то князь Владимер Святослаевич,
И говорил-то он же им да таковы слова:
«Уж вы ой еси, мои бога́тыри любимые,
170 Уж вы рыцари да все пресильние,
Уж вам полно сидеть да проклаждатисе,
Вам пора же ехать, нужно собиратисе
А на Камско-то побоище, да приближается
Как ко городу да всё они ко Киеву».
175 А тут-то да Илья Мурамец,
Илья Муромец да сын Иванович,
Он говорил-то князю всё же он Владимеру:
«А ты Владимер-князь да Святослаевич,
Убирайсе ты ко своей княгины Апраксеньи-то,
180 Апраксеньи да королевисьни,
И ты ей же да всё роспоряжайсе же,
А до нас-то тебе да всё же дела нет».
А как тут-то они пили, ели, проклаждалисе,
Не торопилисе да они не думали.
185 Боле не смел-то князь Владимер боле им да сказать нечего́.
А и как тут-то пришло да времечко же всё,
А и как тут-то выходил старая стариншина из-за тех столов из-за ду́бовых,
Ише крест он клал по-писа́нному,
Он поклон-от же вел да по-ученому,
190 Он молилсе же богу-осподу да низко кланялсе,
И князю-ту Владимеру да поклонялсе же
Со Апраксеньей-то же он да королевисьней.
И тут говорил-то старец-стареньшина:
«Ище нам полно, братцы, проклаждатисе
195 И сидеть же што да веселитисе,
И пора нам ехать во чисто́ поле.
Во широкое да во роздольице,
На Камское же нам да всё побоишшо,
Нам поотведатьсе надо да всё побитисе».
200 Говорил тогда да Илья Муромец:
«Уж ты ой еси, Самсон да сын да Колыбаев же,
Уж мы будем-ко же мы да жеребей метать,
Кому достанитсе да рука правая,
А кому достанитце силы середка же».
205 А говорил тогда Илья, Илья же Мурамец:
«Поезжай-ко, Пересчёт да со племянничком,
Сосчитайте-ко вы Камское побоишшо,
Ише сколько силы-то ихной тотарьскою».
Тут поехал Пересчёт-то со племянником
210 И сосчитать-то силу неверную,
Приезжали они к силы поганою,
280
Как поганой силы же всё тотарьскою,
Сосчитали силушку, не могли же счету дать,
И некак нельзя да всё подумати,
215 Ише как всё равно вешная грезь да подымаласе.
И назадь же они да воротилисе,
Ко своим-то могучим русьским же бога́тырям,
Они ко тем ли шатрам да всё к поло́тьненым,
Приезжал-то Пересчёт да со племянничком,
220 Говорил-то же им да таковы слова:
«Уж вы ой еси, Самсон да сын да Колыбаев же,
Уж ты Илья ты да свет Иванович,
Ише силы-то поганою тотарьскою
Нельзя некак же да всё подумати,
225 И некак же я тут не мог да сосчитать же всё,
И погана сила всё да подымаетсе
И как вешная грезь да розливаетсе,
И как им некак нельзя да всё подумати».
Говорил тогда да Илья Мурамец,
230 Илья Мурамець да сын Иванович:
«Уж ты ой еси, Самсон же сын да Колыбаев же,
Поезжай со своим любимым же племянницком,
В руки правую да приезжай в лесу,
А я поеду в середку в самую,
235 А в саму середку в Камское побоишшо.
Тут же стали богатыри да розъезжатисе,
[О]ни поехали во все четыре стороны,
И поехал-то старой-от седатой-от,
Ише тот ли Илья да свет Иванович,
240 Он садилсе скоро на своего-то добра́ коня,
На добра́ коня садилсе богатырьского,
И он брал в руки копьицо да свое вострое,
Они брали с собой сабельки же булатныя,
И тут зачал старой-от седатой-от,
245 И своей саблей он вострою да он помахивати,
И направо, налево стал он их отмахивати,
Он рубил-то их, метал ровно да как же мог.
И тут они билисе, дрались да трои суточки,
Не едаючи они да не пиваючи,
250 Их же тут же они да силушку великую,
Перебили всех тотар да до единого.
И тут они роскинули белы шатры поло́тьнены
И заснули же снами богатырьскима.
И тут не спал Алешенька Попович млад,
255 И не спал Ванька да сын да енеральской же,
И не спал Гаврилушко да Долгополой же,
И говорили они да таковы слова:
«Кабы был бы здесь бы столб до́ неба,
Перебили бы мы всю силу поганую,
260 А не един бы не оставили на се́мена».
А в ту пору же да в то же времечка,
Ише вся сила поганая да подынуласе,
Она подынулась опять снова завоевала же.
Тогда-то Алешенька Поповиць млад,
281
265 И Гаврилушко да Долгополой же,
И Ванька же да сын да енеральской-от
Испугалисе от страху от великого,
Розбужали они богатырей могучих же
От крепкого сна же их да богатырьского.
270 А пробужалисе богатыри же все,
Они не знают, шшо ето где сделалось,
Ише что тако с има тако приключилосе.
Они садились скоро на своих добрых коней да богатырьских же,
Они билисе-дралисе трои суточки,
275 И они вси-то же из сил да всё повыбились,
А как они тогда же все бога́тыри
Как подъезжали-то ко стенам да ко каменным,
А какой приедет-от тут да тут же всё ока́менет.