- 176 -
Из славного Ростова, красна города,
Как два ясные соколы вылётывали,
Выезжали два могучие бога́тыря,
Что по имени Алёшенька Попович млад
5 А со молодым Екимом Ивановичем.
Они ездят бога́тыри плечо-о-плечо,
Стремяно в стремяно богатырское.
Они ездили, гуляли по чисту́ полю,
Ничего они в чисто́м поле не наезживали
10 Не видали птицы перелетныя,
Не видали они зверя прыскучего;
Только в чистом поле наехали:
Лежат три дороги широкие,
Промежу тех дорог лежит горюч камень,
15 А на камени подпись подписана.
Возговорит Алёша Попович млад:
«А и ты, братец, Еким Иванович,
В грамоте поученой человек!
Посмотри на каменю подписи,
20 Что на каменю подписано?»
И скочил Еким со добра коня,
Посмотрел на каменю подписи,
Расписаны дороги широкие:
Первая дорога в Муром лежит,
25 Другая дорога в Чернигов-град,
Третья ко городу ко Киеву,
Ко ласкову князю Владимиру.
Говорил тут Еким Иванович:
«А и братец, Алёша Попович млад!
30 Которой дорогой изволишь ехать?»
Говорил ему Алёша Попович млад:
«Лучше нам ехать ко городу ко Киеву,
- 177 -
Ко ласкову князю Владимиру!»
В та поры поворотили добрых коней
35 И поехали они ко городу ко Киеву.
Не доехавши они до Сафат-реки,
Становились на лугах на зеленыих:
Надо Алёше покормить добрых коней;
Расставили тут два бела шатра,
40 Что изволил Алёша опочив держать.
А и мало время позамешкавши,
Молодой Еким со добры кони
Стреножимши в зелен луг пустил;
Сам ложился в свой шатер, опочив держать.
45 Прошла та ночь осенняя,
Ото сна пробуждается,
Встает рано-ранешенько,
Утренней зарею умывается,
Белою ширинкою утирается,
50 На восток он Алёша богу молится.
Молодой Еким сын Иванович
Скоро сходил по добрых коней,
А сводил их поить на Сафат-реку.
И приказал ему Алёша
55 Скоро седлать добрых коней;
Оседлавши он, Еким, добрых коней,
Наряжаются они ехать ко городу ко Киеву.
Пришол тут к ним калика перехожий:
Лапотки на нем семи шелков,
60 Подковырены чистым серебром,
Личико унизано красным золотом,
Шуба соболиная, долгополая,
Шляпа Сорочинская, земли Греческой,
В тридцать пуд шелепуга подорожная,
65 В пятьдесят пуд налита свинцу Чебурацкого.
Говорил таково слово:
«Гой вы еси, удалы добры молодцы!
Видел я Тугарина Змеевича:
В вышину ли он, Тугарин, трех сажень,
70 Промеж плечей косая сажень,
Промежу глаз калена стрела;
Конь под ним как лютой зверь,
Из хайлища пламень пышет,
- 178 -
Из ушей дым столбом стоит».
75 Привязался Алёша Попович млад:
«А и ты, братец, калика перехожая!
Дай мне платье каличее,
Возьми мое богатырское;
Лапотки свои семи шелков,
80 Подковырены чистым серебром,
Личико унизано красным золотом,
Шубу свою соболиную, долгополую,
Шляпу Сорочинскую, земли Греческой,
В тридцать пуд шелепугу подорожную,
85 В пятьдесят пуд налиту свинцу Чебурацкого».
Дает свое платье калика Алёше Поповичу
Не отказываючи; а на себя надевал
То платье богатырское.
Скоро Алёша каликою наряжается,
90 И взял шелепугу дорожную,
Котора была в пятьдесят пуд,
И взял в запас чингалище булатное,
Пошел за Сафат-реку.
Завидел тут Тугарин Змеевич млад,
95 Заревел зычным голосом:
Подрогнула дубровушка зеленая,
Алёша Попович едва жив идет;
Говорил тут Тугарин Змеевич млад:
«Гой еси, калика перехожея!
100 А где ты слыхал и где видал
Про млада Алёшу Поповича?
А и я бы Алёшу копьем заколол,
Копьем заколол и огнем спалил».
Говорит тут Алёша каликою:
105 «А и ты ой еси, Тугарин Змеевич млад!
Поезжай поближе ко мне.
Не слышу я, что ты говоришь».
И подъезжал к нему Тугарин Змеевич млад.
Сверстался Алёша Попович млад
110 Против Тугарина Змеевича,
Хлестнул его шелепугою по буйной голове,
Расшиб ему буйну голову,
И упал Тугарин на сыру землю;
Вскочил ему Алёша на черну грудь.
- 179 -
115 В та поры взмолится Тугарин Змеевич млад:
«Гой еси ты, калика перехожея!
Не ты ли Алёша Попович млад?
Только ты Алёша Попович млад,
Сем побратуемся с тобой!»
120 В та поры Алёша врагу не веровал,
Отрезал ему голову прочь,
Платье с него снимал цветное,
На сто тысячей, — и все платье на себя надевал;
Садился на его добра коня,
125 И поехал к своим белым шатрам.
В та поры увидели Еким Иванович
И калика перехожея,
Испужалися его, сели на добрых коней,
Побежали ко городу Ростову;
130 И постигает их Алёша Попович млад.
Обернется Еким Иванович,
Он выдергивал палицу боевую в тридцать пуд,
Бросил назад себе,
Показалося ему, что Тугарин Змеевич млад,
135 И угодил в груди белые Алёши Поповича,
Сшиб из седелечка Черкесского,
И упал он на сыру землю.
В та поры Еким Иванович
Скочил со добра коня, сел на груди ему,
140 Хочет пороть груди белые,
И увидел на нем золот чуден крест,
Сам заплакал, говорил калике перехожему:
«По грехам надо мною, Екимом, учинилося,
Что убил своего братца родимого!»
145 И стали его оба трясти и качать,
И потом подали ему питья заморского;
От того он здрав стал.
Стали они говорити и между собою платьем меняти:
Калика свое платье надевал каличье,
150 А Алёша свое богатырское,
А Тугарина Змеевича платье цветное
Клали в чемодан к себе;
Сели они на добрых коней
И поехали все ко городу ко Киеву,
155 Ко ласкову князю Владимиру.
- 180 -
А и будут они в городе Киеве
На княженецком дворе,
Скочили со добрых коней,
Привязали к дубовым столбам,
160 Пошли во светлы гридни;
Молятся спасову образу,
И бьют челом, поклоняются
Князю Владимиру и княгине Апраксеевне,
И на все четыре стороны.
165 Говорил им ласковой Владимир-князь:
«Гой вы еси, добры молодцы!
Скажитеся, как вас по имени зовут:
А по имени вам мочно место дать,
По изотчеству можно пожаловати».
170 Говорит тут Алёша Попович млад:
«Меня, осударь, зовут Алёшою Поповичем,
Из города Ростова, старого попа соборного».
В та поры Владимир-князь обрадовался,
Говорил таковы слова:
175 «Гой еси, Алёша Попович млад!
По отечеству садися в большое место, в передний уголок,
В другое место богатырское,
В дубову скамью против меня,
В третье место, куда сам захошь».
180 Не садился Алёша в место большое,
И не садился в дубову скамью,
Сел он со своими товарищи на полатной брус.
Мало время позамешкавши,
Несут Тугарина Змеевича
185 На той доске красна золота,
Двенадцать могучих богатырей,
Сажали в место большое,
И подле его сидела княгиня Апраксеевна.
Тут повары были догадливы,
190 Понесли ества сахарные и питья медвяные,
А питья все заморские,
Стали тут пить-есть, прохлаждатися.
А Тугарин Змеевич не честно хлеба ест,
По целой ковриге за щеку мечет,
195 Те ковриги монастырские;
- 181 -
И не честно Тугарин питья пьет,
По целой чаше охлестывает,
Котора чаша в полтретья ведра.
И говорил в та поры Алёша Попович млад:
200 «Гой еси ты, ласковой сударь Владимир-князь!
Что у тебя за болван пришол,
Что за дурак неотесаной?
Не честно у князя за столом сидит,
Ко княгине он, собака, руки в пазуху кладет,
205 Целует во уста сахарные,
Тебе, князю, насмехается.
А у моего сударя-батюшки
Была собачища старая,
Насилу по подстолью таскалася,
210 И костью та собака подавилася:
Взял ее за хвост, под гору махнул;
От меня Тугарину то же будет!»
Тугарин почернел, как осення ночь,
Алёша Попович стал как светел месяц.
215 И опять в та поры повары были догадливы.
Носят ества сахарные,
И принесли лебедушку белую,
И ту рушала княгиня лебедь белую,
Обрезала рученьку левую.
220 Звернула рукавцом, под стол опустила;
Говорила таково слово:
«Гой вы еси, княгини-боярыни!
Либо мне резать лебедь белую,
Либо смотреть на мил живот,
225 На молода Тугарина Змеевича».
Он взявши, Тугарин, лебедь белую,
Всю вдруг проглотил,
Еще тут же ковригу монастырскую.
Говорит Алёша на полатном брусу:
230 «Гой еси, ласковой осударь Владимир-князь!
Что у тебя за болван сидит,
Что за дурак неотесаной?
Не честно за столом сидит,
Не честно хлеба с солью ест,
235 По целой ковриге за щеку мечет
И целу лебедушку вдруг проглотил;
- 182 -
У моего сударя-батюшки,
Федора попа Ростовского,
Была коровища старая,
240 Насилу по двору таскалася:
Забилася на поварню к поварам,
Выпила чан браги пресныя,
От того она лопнула, —
Взял за хвост, под гору махнул;
245 От меня Тугарину то же будет!»
Тугарин потемнел, как осення ночь,
Выдернул чингалище булатное,
Бросил в Алёшу Поповича.
Алёша на то-то верток был,
250 Не мог Тугарин попасть в него;
Подхватил чингалище Еким Иванович,
Говорил Алёше Поповичу:
«Сам ли ты бросаешь в него, али мне велишь?» —
«Нет, я сам не бросаю и тебе не велю!
255 Заутра с ним переведаюсь;
Бьюсь я с ним о велик заклад,
Не о ста рублях, не о тысяче,
А бьюсь о своей буйной голове».
В та поры князи и бояра
260 Скочили на резвы́ ноги
И все за Тугарина поруки держат,
Князи кладут по сту рублев,
Бояра по пятидесяти, крестьяне по пяти рублев;
Тут же случилися гости купеческие, —
265 Три корабля свои подписывают
Под Тугарина Змеевича,
Всяки товары заморские,
Которы стоят на быстром Днепре;
А за Алёшу подписывал владыка Черниговской.
270 В та поры Тугарин и вон ушел,
Садился на своего добра коня,
Поднялся на бумажных крыльях под небесью летать.
Скочила княгиня Апраксеевна на резвы́ ноги,
Стала пенять Алёше Поповичу:
275 «Деревенщина ты, засельщина!
Не дал посидеть другу милому!»
В та поры того Алёша не слушался,
- 183 -
Звился с товарищи и вон пошел.
Садилися на добры кони,
280 Поехали ко Сафат-реке;
Поставили белы шатры,
Стали опочив держать,
Коней отпустили в зелены́ луга.
Тут Алёша всю ночь не спал,
285 Молился богу со слезами:
«Создай, боже, тучу грозную,
А и тучи-то с градом дождя!»
Алёшины молитвы доходны ко Христу:
Дает господь-бог тучу с градом дождя,
290 Замочило Тугарину крылья бумажные,
Падает Тугарин, как собака, на сыру землю.
Приходил Еким Иванович,
Сказал Алёше Поповичу,
Что видел Тугарина на сырой земле.
295 И скоро Алёша наряжается,
Садился на добра коня,
Взял он сабельку острую
И поехал к Тугарину Змеевичу.
И увидел Тугарин Змеевич Алёшу Поповича,
300 Заревел зычным голосом:
«Гой еси, Алёша Попович млад!
Хошь ли я тебя огнем спалю,
Хошь ли, Алёша, конем стопчу,
Али тебя, Алёшу, копьем заколю?»
305 Говорил ему Алёша Попович млад:
«Гой ты еси, Тугарин Змеевич млад!
Бился ты со мною о велик заклад,
Биться-драться един-на-един,
А за тобою ныне силы-сметы нет
310 На меня, Алешу Поповича».
Оглянется Тугарин назад себя, —
В та поры Алёша подскочил, ему голову срубил.
И пала глава на сыру землю, как пивной котел.
Алёша скочил со добра коня,
315 Отвязал чембур от добра коня,
И проколол уши у Тугарина Змеевича,
И привязал к добру коню,
И привез в Киев на княженецкой двор,
- 184 -
Бросил среди двора княженецкого.
320 И увидел Алёшу Владимир-князь,
Повел во светлы гридни,
Сажал за убраны столы,
Тут для Алёши и стол пошол.
Сколько время покушавши,
325 Говорил Владимир-князь:
«Гой еси, Алеша Попович млад!
Час1 ты мне свет дал!
Пожалуй, ты живи в Киеве,
Служи мне, князю Владимиру,
330 До люби2 тебя пожалую».
В та поры Алёша Попович млад князя не ослушался,
Стал служить верою и правдою;
А княгиня говорила Алёше Поповичу:
«Деревенщина ты, засельщина!
335 Разлучил меня с другом милым,
С молодым змеем Тугаретиным».
Отвечает Алёша Попович млад:
«А ты гой еси, матушка, княгиня Апраксеевна!
Чуть не назвал я тебя сукою,
340 Сукою-то волочайкою!»
То старина, то и деянье.