155

16. ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ И АЛЕША ПОПОВИЧ

Честна́ вдова, Офимья Алёксандровна,
От своего мужа ро́дного, Микиты Алёксеича,
Оставалось от него что чадо милое,
Чадо милое — единое,
5 Что Добрынюшка Микитович!
Как задумал он поехать во чисто́ поле́,
Во чисто́ поле, на большу́ дороженьку.
Как уговариват его честна́ вдова,
Честна вдова, Офимья Александровна,
10 Как свое дитя ли, чадо милое,
Чадо милое — единое,
Что Добрынюшку Микитича:
«Не покидай меня, честну вдову,
Что Офимью Алёксандровну;
15 Не оставляй свою жену младу,
Что Настасью Тимофеевну,
И своих ты малых детушек,
Малых детушек-лебёдушек!»
И спрого́ворит Добрынюшка Микитович:
20 «Ай же ты, родитель моя матушка,
Честна́ вдова, Офимья Александровна,
На что ж ты меня, матушка, бесчастна спородила,
Не учасью-таланом меня ты наделила?
Ты бы, матушка, меня-то спородивши,
25 Ты бы учасью-таланом да не обделила!
И как же мне, честна вдова, Офимья Алёксандровна,
Как же мне не заступиться за родных своих,
За родных собратиев, сердцу близкиих?..
За своих собратиев, за весь белый свет?..
30 Вот, родитель-матушка, глупый мой ответ.
Как наехали поганы люди, супостатные,
Они режут, бьют моих собратиев...

156

Не сидится здесь мне без работушки,
Им помочь итти — одна заботушка,
35 Заботушка моей ли буйной вот головушки!»
Надевает тут Добрынюшка Микитович
Как свое-то платье самоцветное,
Свои латы он железныи,
Свои поручи, что медныи,
40 Чтобы пулей-то его не пробивало,
Чтобы сердце молодецко не дрожало.
Не трава-ковыль качается —
Богатырь перед родитель-матушкой склоняется,
На булатный нож свой опирается:
45 «Уж ты благослови, родима моя матушка,
Что свое дитя ли милое,
Дитя милое — единое!
Ты на гибель ли да благослови всех супостатовьев,
На защиту — что собратовьев!..»
50 Тут с колен он поднимается,
На перёное крылечко опирается.
Вот выводят что коня-то доброго,
Его Бурушку косматого;
Он к коню ли приближается,
55 На четыре стороны он поклоняется:
«Ай же ты, мой добрый конь,
Ретиво́й ли Бурушка, косматый мой,
Ты служи мне верой-правдою,
А в свободно времечко — утехою!»
60 На коня кладет он потнички-то мягкие,
А на потнички кладет седёлечко черкальское;
Он подтягиват двенадцать крепких по́дпругов,
А подпруги-то те были все шелко́выи,
Что не ради-то красы, а ради крепости,
65 Чтоб могли могучего бога́тыря снести.
Тут в свой дом он ворочается,
Господу чтоб богу помолитися,
На четыре стороны родным всем поклонитися,
А осо́бину поклон — честной вдове,
70 Что родитель своей матушке.
И спрого́ворит ли молода жена, Настасья Тимофеевна:
«А когда ж тебя домой-то ждать, надёжа наш,

157

Что надёжа ли, Добрыня сын Микитович?»
И спроговорит Добрыня сын Микитович:
75 «Как не милая б была семья мне, не любимая,
Как казнил бы буйную твою я голову
За твои за речи неумильные!
Проживи-тко, молода жена, Настасья Тимофеевна,
Проживи-тко без Добрынюшки Микитича ты шесть годов.
80 Если через шесть годов домой не буду я,
Хошь — вдовой живи, а хошь — заму́ж пойди,
Хошь — за боярина, не хошь — то за крестьянина,
Хошь — за купца пойди ты за богатого,
За домовитого и тароватого,
85 А не ходи ты лишь за братца моего крестового,
За смелого Алёшу за Поповича».
Как прошло тому времечки ровно шесть годов,
Как тут стал нахаживать князь стольный киевский,
Как о́н стал тут подговаривать
90 Молоду жену, Настасью Тимофеевну,
За смелого Алёшу за Поповича.
И спрого́ворит что молода жена, Настасья Тимофеевна:
«Я исполнила-то его заповедь уж ровно шесть годов,
Я еще ее исполню шесть годов, шесть долгих веков!»
95 День за день идет — и как трава растет,
Неделя за неделю — как вода течет:
Как прошло тому ли времечку двенадцать лет,
Со Добрыни-то Микитича да со большой войны,
Со большой войны, да со чиста́ поля.
100 Стал опять тут стольный князь нахаживать,
Молоду жену так подговаривать,
Женский разум так обманывать:
«Нету в живности Добрынюшки Микитича,
Во чистом поли́ он с неприятелем съезжалися,
105 Крепку грудь о грудь оны бивалися;
Сорубил враг буйную головушку,
Поташшил Добрыню в плон1 Микитича;
Его Бурушка себе тогда он взял —
Не видать ти боле-то Добрыни, жене верноей,

158

110 Не слыхать его и речи молодецкоей!»
Пораздумалась Настасья Тимофеевна:
«Нет ни весточку, ведь нет ни грамотки,
Ничего-то нет мне от Добрынюшки Микитича...»
Понаумилась день за день молода жена,
115 Молода жена Настасья Тимофеевна,
И решила за Алёшу за Поповича
Итти замуж, что за смелого за братьица.
Слезно плакала честна вдова Офимья Александровна:
Унимала что невестушку свою любимую.
120 Молоду жену Настасью Тимофеевну:
«Не ходи-тко ты за смелого Алёшу за Поповича,
Уж пождем еще два годика
Мы Добрынюшку Микитича —
Ты свого мужа, я сыночека,
125 Что сыночека любимого,
Моего дитя единого».
Не послушалась Настасья Тимофеевна
Что честно́й вдовы Офимьи Алёксандровны.
Они сделали почестен славный пир,
130 Как пошла она за смелого Алёшу за Поповича.
Как шел пир да найвеликоий, —
Был сам князь да стольный киевский,
Все князья тут были и бояре все,
Все купцы — что найбогатыи,
135 Как на том честном да на пиру́.
А в то время приехал посол
Ко честной вдове Офимье Алёксандровне.
Приезжает-то детина незнакомый,
Он челом бьет — низко кланяется:
140 «Ты-ко здравствуй-то, честна вдова,
Что честна вдова, Офимья Алёксандровна;
Ат-ко, где-ко у тебя любимая семья,
Любимая семья, молода невестушка,
Что невестушка, Настасья Тимофеевна?»
145 И спрого́ворит честна вдова Офимья Алёксандровна:
«Ай же ты, детинушка-холо́пышко,
Коли было б у меня-то красно солнышко,
Не смеялся б ты над домом над моим вдовиныим,
Над моим житьем-бытьем сиротскиим!
150 Закатилось мое красно ли солнышко,

159

Закатается теперь и ясный месюшко, —
Что невестушка моя любимая,
То Добрынюшки жена родимая...
Как заму́ж пошла Настасья Тимофеевна
155 За свого за братца крестного,
Что за смелого Алёшку за Поповича!»
И спрого́ворит детинушка-холопышко:
«А коль в живности Добрынюшко Микитович?!»
И просил он свое платье скоморошино
160 И гусёлышка свои яро́вча́ты..
Он поедет на поче́стен пир,
Что ко смелому Алёше ко Поповичу.
Подает ему Офимья Алёксандровна
Со испугу цве́тно платье скоморошино,
165 Подает, сама-то оглядается
И холопышкиной смелости дивляется.
Тут оделся-то Добрынюшка Микитович
И поехал на честно́й на пир
Что ко смелому Алёше ко Поповичу.
170 Он приходит во высок тере́м:
Порасставлены столы дубовые,
Порассажены честны́ что гостюшки,
Все места вокруг стола призабраны.
Порасставлены все яства-то саха́рные,
175 А и пивства все боярские медвяные.
Тут гостям челом Добрыня бьет,
Бьет челом он, кланятся;
Осо́бину поклон он стольнику,
Стольному-то князю киевскому.
180 И спрого́ворит Добрынюшка Микитович:
«Тут уж нет ли мне ко места-местечка,
За столом мне места за дубовыим!»
Отвечат тут князь да стольный киевской:
«У нас ме́стечки-то, вишь, все заняты,
185 Все места гостями принасажены:
Тебе местечко на печеньке да на муравленой!»
К прого́ворит Добрынюшка Микитович:
«Тако ль молвишь, стольный князе киевской?!.
Мне-ко местечко зде́ да повыше всех,
190 Мне-ко место-местечко получше всех!»
И все гости на пиру да наедалися,

160

До́пьяна они все напивалися.
И все тут да порасхвастались;
Иной хвастает житьем-бытьем,
195 Иной хвастает златой казной;
Умный хвастает отцом да матушкой,
А безумный — молодой женой!
Стал как в ту́ поры Добрынюшка Микитович
По гусёлышкам подра́чивать,
200 По струнам-то пальчики поваживать:
Все-то гости звеселилися.
И спрого́ворит князь стольный киевской:
«Вот тебе три ме́стечка любимые:
Перво местечко — что подле-то меня,
205 Дру́го местечко — что супротив меня,
Третье место-местечко — где хошь садись!»
И сел Добрынюшка Микитович
Что супроти́в Настасьи Тимофеевны.
И спрого́ворит что стольнику он киевскому:
210 «Налей-ко ты мне чару зелена вина!»
А в эту ли он чару зелёна́ вина
Опустил свой золотой обручный перстень,
Которым со Настасьей Тимофеевной обручалися.
Ту́ подносит чару он Настасье Тимофеевне:
215 «Ты бери-ко чару ту едино́й-то рукой,
Уж ты пей вино единым духом:
Выпьешь до́ дна — увидаешь до́ста!
А не выпьешь до дна́ — не увидишь добра».
И взяла она чару едино́й рукой,
220 Выпивала вино что единым-то духом
И увидала на дне золотой перстенек,
Которым обручались оны со Добрынюшкой.
И стал Добрыня Микитич выспрашивать:
«Кто ж из вас Настасью Тимофеевну подговаривал
225 За смелого Алёшу за Поповича?»
И все гости тут да изумлялися,
Друг на друга оглядалися:
Тут бо́льший-то туляется за среднего,
А средний-то туляется за младшего,
230 А у младшего-то и ответа нет!
Тут вставала молода жена, Настасья Тимофеевна,
Что вставала-то она на резвы ноженьки,

161

Чрез дубовый стол она перескочила
И поклонилася Добрынюшке Микитичу,
235 И во всем она ему да тут спокаялась.
Все-то гости с пира разбежалися,
А стольный сам князь киевский
Во Микитину во вотчину ушел.
Все-то рады, кого бог унес!
240 И взял Добрыня тут Микитович,
Взял Алёшу за жёлты́ кудри́,
Повытащил его из-за дубова́ стола,
Да и метнул его он о дубовый пол.
Таскал он, что хотел, сам приговаривал:
245 «Всякий-то чорт, то́ правда, женится,
Да не всякому-то женитьба удавается,
Как удавалася Алёшеньке Поповичу,
Мо́му смелому что братцу ли крестовому...
Как не дивую я разуму женскому,
250 Дивую я псу милитеньскому!»