685
Жил был Потык сын Иванович.
Походит он на те ли мелки заводи
Стрелять гусей да белых лебедей.
Не бела́ лебедочка на заводи закыкала:
5 «Не стреляй ты меня, Потык сын Иванович.
Я не лебедь есь белая —
Марья Юрьевна да лебедь белая». —
«Приплывай-ко ты, Марьюшка,
Ко кру́ту красну бе́решку».
10 Взял он Марьюшку за белы́ руки,
Ц́ёловал он Юрьевну ф сахарни́ уста.
Едет Потык с молодой женой Марьей Юрьевной,
Едет ему настречу стар казак да Илья Муромець —
«Ой же ты, Потык сын Иванович,
15 Ты кого везёшь? —
«Я везу себе богомсужену да богомряжену». —
«Ты везёшь себе ведь люту змею;
Она уходят тя, Потыка сына Иваныча!»
Он едет прямо во Божью́ церкву,
20 Полагаёт заповедь великую:
Кто наперёд умрё, живому вслед итти.
Оны прожили три недели. Она стала помирать, Марья Юрьевна — «Зделай мне колоду белоду́бову, штобы стойком стоять, сидком сидеть ды лежко́м лежать». Он ей зделал. Похоронили Потыка Ивановича. Ёму дали колокол звончи́тыя, дали книгу — слово Божие. Овернулась Марьюшка люто́й змеёй, стала Потыка огнём жець. Он стал звонить в колокол звонця́тыя, стал читать книгу, слово Божие. Едет старо́й казак Илья Муромець ис чиста́ поля. Идут ему настречу калики перехожия. «Шшо ю нас во городи во Киеви деиц́е? Шше экой звон большой?» — «Похоронен Потык сын Иванович». Он едет, старой казак, прямо на кладбишше, розрывать Потыка сына Иваныча.
Доставали колоду белодубову;
Овернулась Марьюшка Ягой-бабой,
Стала звать Потыка ф прокляту́ Литву.
Он поехал с молодой женой с Марьей Юрьевной в прокляту́ Литву. Приехал во чисто́ полё. Овернула его серым камешком. Шшо лежать ему веки-по́веки. Едёт старой казак Илья Муромець ис циста́ поля, Олёшенька Поповиць да Добрынюшка Никитиць. — «Никогда экого камешка во чисто́м поли не было́». — «Верно, — говоря, — овёрнутой Потык сын Иванович». Он скажот своим богатырям: «Ой же ты, Олёшенька Поповиць, кидай-ко этот камешок назать себя». Олёшенька Поповиць не мог поднять. — «Ну-ка ты, Добрынюшка Никитиць, бери-ко этот камешок, кидай-ко этот камешок назать себя». Взял Добрынюшка Никитич — не мог поднять. Розсердилсы старой казак
686
да Илья Муромець, он хватил этот камешок во праву руку, он метал этот камешок назать себя. Выскакивал Потык сын Иванович. — «Фу, фу, фу! долго спал да ф пару стал!» Он пошол Потык сын Ивановиць ф прокляту Литву к Марьи Юрьёвной. Она стретает его, молода жона да Марья Юрьёвна. Напоила ёго разныма воткамы. Потык сын Ивановиць без ума заспал. Она пошла ф кузьницю ковать цётыре гвоздя поларшинные, забить Потыку во белы руки, в резвы́ ноги. Сама скаже: «Глупа баба, не сковала гво́здя аршинного забить Потыку в белы́ груди». Она пошла ковать гвоздь аршинный. А была у ей в работницях девиця Ц́ернявиця. Она ростресла Потыка сына Ивановиця, вырвала гвозди из рук, из ног. Взял Потык саблю кровавую, стал к дверям. Как несёт баба Яга гвоздь аршинны, гвоздь у ее ф калену́ рожжён. Он срубил у ей буйну голову. Он взял девицю Чернявицю. Он сожог у ей полату белокаменну, он поехал ф Киеф-грат. Едё прямо Потык во Божью церковь. Едё ёму настрету старой казак да Илья Муромець: «Ты кого везёшь?» — «Я везу себе молоду жону». — «Ты везешь себе нынь богомсужену да богомряжену». Приехал во Божью́ ц́еркву, овенцялса Потык с девиц́ей Чернявиц́ей. Стали оны жить да быть ды добра наживать.