475
А на вёшной на празьничёк на Троицю
Нападала поро́шиця снежку белого.
А по той по порошици, по белу́ снежку́
Ише шло-прошло два брателка назва́ныя,
5 Два назва́ныя брателка, крестовыя:
Во перьвы́х-то шол Чюри́лушко Петровичь-от,
Во вторых-то шол Олёшенька Поповичь-от.
А Чюрилушко пошол-то де к широку́ двору,
Он колотитьце у серебряна колечушка.
10 Услыхала тут девушка-служаночька,
Да любимая Васильёва племе́нёнка;
Отпирала окошочька немножоцько,
Да сама говорила-то потихошенько:
«Ише хто у нас колотитьце у колечушка?»
15 Отьвечял ей Чюрилушко Петровичь-от:
«Уж ты вой еси, девушка-служаночька,
Да любима ты Васильёва племенёнка!
Дак у тя дома ли дедюшка родимыя?»
Отьвечяла ёму девушка-служаночька:
20 «У мня нету ведь дедюшки родимого:
Да ушол-то у мня дедюшка во Божью́ церькву
Да он четья́-то, пенья́ слушать церьковного,
Он того жа де звону-ту колокольнёго». —
«У тя дома ли де́динка родимая?»
476
25 Отвецяла1 ёму девушка-служаночька:
«У мня дома тут дединка родимая:
Да злёжит у мня дединка в задьнёй горници». —
«Уж ты вой еси, девушка-служаночька!
Ты поди скажи дединки родимыя:
30 „Как пришол-то к тебе да небывалый гость
Дак ише на́ имя Чюрилушко Петровичь-от“.
Я ведь дам тебе, девушка, три денёжки,
Три денёжки-то дам да как три зо́лотых».
Побежала тут девушка в задьню горницю
35 Да сказала тут дединьки таковы речи:
«Уж вы вой еси, дединка родимая!
Да пришол-то какой-то к тебе-ка небывалый гость
Ише на́ имя Чюрилушко Петровичь-от».
Да скакала тогды дединка на резвы́ ножки,
40 А бежала тут дединка по новы́м сеням,
Как отпирала тут дединка сени на́ пяту,
А сама говорила-то таковы речи:
«Да не грело-то солнышко, не сьве́тило,
Да тепере праведи́мо-то высоко взошло!»
45 Да обнимала Чюрилушка за белу́ шею,
Понабрала она Чюрилушка за праву́ руку,
Повела она Чюрилушка в задьню горьницю,
Скинива́ла у Чюрилушка сибироцьку,
Скинивала у Чюрилушка сапожоцьки
50 Да валилась со Чюрилушком на кроватку спать.
Да Олёшенька пришол вти́пор во Божью́ ц́еркву́;
Он ведь крест-от кладёт да по-писа́ному,
Он поклон-от ведёт да по-учёному,2
Он ведь кланялсэ-то чюдным о́бразом,
55 Ишше в ли́шшецю-ту кланялсэ Василью Переме́тьёву.
Его спрашивали да попы, дьяконы:
«Ты какой-от идёшь да каким словёшь?» —
«Я слову-ту Олёшинькой Поповичём.
Нас ведь шло-прошло два брателка назва́ныя:
60 Во перьвы́х-то шол Чюрилушко Петровиць-от,
Во вторых-то шол я, Олёшенько Поповиць-от.
Как Чюрилушко пошол к Васильёву широку́ двору,
Да к Васильёвой ушол он к молодой жены;
Я Олёшенько пришол да во Божью́ церькву
65 Как четья́-та, пенья́ слушать церьковного,
Я того жа ведь слушать-то звону колокольнёго».
Ише брал-то Васюльюшко шляпочьку со спичечки,
Ише сам-то пошол да из Божё́й церьквы,
А повесил свою-ту буйну голову.
70 Он приходит к своёму-ту широку́ двору,
Он колотитьце за серебряно колечюшко.
Услыхала тогды девушка-служаноцька,
Да любимая Васильёва племе́нёнка,
А сама говорила-то таковы речи:
75 «Ише хто у нас колотитьце у колечюшка?»
Говорил-то ей дедюшка родимыя:
«Отпирай-ко ты, девушка-служаночька».
Да скакала тут девушка на резвы́ ножки,
Побежала тут девушка по новы́м сеня́м,
80 Отьпира тут девушка двери на́ пяту.
Говорил ведь дедюшка таковы речи:
«Уж ты вой еси, девушка-служаночька!
477
Ише хто-то ведь у нас есь небывалой гось?»
Отьвечяла ёму девушка-служаночька:
85 «Какой-то пришол Чюрилушко Петровичь-от,
Да ушол он ведь с дединкой в задьню горьницю».
Отьпирал тогды Васильюшко в горьници двери на́ пяту.
Завернула Чюрилушка во периночьку.
Говорил тогды Васильюшко таковы речи:
90 «Ише чья эта сибирочька на спичёчьки?»
Отвечяла ёго да молода жона:
«Уж как были тут бабушкины́ робятушка
Да оставили у мня эфту сибирочьку». —
«Ише чьи эти сапожочьки под кроваточькой?»
95 Отьвечяла ёго-то молода жона:
«Уж как были тут бабушкины робятушка
Да оставили сапожки-ти под кроваточькой».
Розьвернул тогды Васильюшко пиринушку, —
Да лёжит-то Чюрилушко Петровичь-от.
100 Он ведь выхватил свою-ту саблю вострую
Да отсек у Чюрила-та буйну голову.
Говорила Васильюшку молода жона:
«Соберём мы, Васильюшко, пир наве́сели,
Шьто уходил у мня Чюрилушка Петровичя».
105 Ишше со́брал Васильюшко пир наве́сели.
Наливала она им два стоканьчика,
Наливала она да зелья смёртного,
Подносила Васильюшку Переме́нтьёву,
А другой-от ведь девушки-служаночьки,
110 Да любимой-то Васильевой племе́нёнки.
Выпивали они-то да зельё смертноё;
Приходила им тут кончина3 свету белого.