314
Как во славном городи во Киеви,
Да у ласкова-то князя у Владимира
Заводилось пированьицо, почесен пир,
Ай на князей всиха, на бо́яр жа,
5 А на руських-то могучих на бога́тырей.
А как красно солнышко идёт на е́сени,
А почесен-от пир идёт наве́сели.
А как вси-то при пиру, вси пьют, едят да ве́селы,
А как вси-то на честном, вси хвастают.
10 Как Владимир-от князь ходит по горници,
С ножки на ножку переступыват,
А он белыма руками всё розмахиват,
Золотыма-ти перстнями принашшалкиват,
А русыма-ти кудрями принатряхиват,
15 А как сам он говорит да таковы слова:
«Уж вы гой еси, мои князья, вы бо́яра!
Уж вы руськии мои сильни бога́тыри!
Ишше хто жа из вас съездит на Пучай-реку
За свежо́й-то водой ключе́вою,
20 А как мне, князю, с княгиною умытисе, помолодитисе?»
Как большой-от от князя хоронитьсе за среднёго,
А как средней-от хоронитьсе за ме́ньшого,
Как от меньшого, от бо́льшого ответу нет.
Говорил-то князь Владимир во второй након,
25 Говорил-то князь Владимер во трете́й након;
Как от бо́льшого, от ме́ньшого ответу нет.
Как из-за того стола, стола окольнёго,
Из-за той-то скатерки из-за браныя,
Да из-за́ той есвы всё саха́рныя
30 Говорил тут дородьнёй доброй молодец,
А как мо́лодый Добрыня всё Никитич млад:
«Уж ты гой еси, ты красно солнышко Владимир-князь!
Уж я съежжу тебе на Пучай-реку,
Привезу-ту я тебе свежо́й воды ключе́вою,
35 Как тебе, князю, с княгиной умытисе, помолодитисе».
Говорил-то Владимир-князь да таковы речи:
«Уж ты гой еси, Олёшенька Попович!
Ты бери-ко всё чернил, бумаг,
Ты пиши-тко с Добрынёй записи великия,
40 Во хмелинушки Добрыни захлыснулосе,1
Чтобы за́утра Добрыня не попетилсэ».б
А тому Олёшенька не вослышилсэ;
Уж как брал чернил, бумаг, писал он по́писи великия
Промежду собой с Добрынюшкой Микитичем;
315
45 Пописали они пописи великия;
А как стал-то Добрыня на резвы́ ноги,
А как брал-то Добрыня со спичьки пухову́ шляпу,
Надевал-то Добрыня на буйну́ главу,
А нахмурил чёрну шляпу на ясны́ очи,
50 А пошел-то Добрыня ко свому да широку́ двору,
А повесил буйну голову с могучих плеч,
А потупил очи в матушку-сыру землю.
А идёт-то Добрыня к своему-то широку двору,
Он идёт-то, всё шатаитьсе.
55 А какв увидала Добрыня молода жона,
А как та жа Настасья дочь Никуличьня;
А побежала к своей матушки,
К Добрыниной да к ро́дной маменьки,
Да сказала она своей маменьки:
60 «Уж ты гой еси, Добрынина родна матушка!
Как идёт-то у нас Добрыня с чесна́ пира,
А идёт-то он да всё шатаитьсе,
А повесил-то буйну голову ниже своих могучих плечь».
А стречала Добрыню молода жона,
65 А как та жа Настасья дочь Никуличьня,
А стречала его да родна матушка,
А как та жа вдова Амельфаг Тимофеёвна;
А стречели его середи ёго да широка́ двора,
А как брали его да за белы́ руки,
70 Говорила ёму родна матушка да таковы речи:
«А как шьто же идёшь, моё-то чадо милоё, моё любимое,
Не по-старому идёшь, да не по-прежному:
Повесил буйну голову с могучих плечь,
А потупил очи в матушку-сыру́ землю́?
75 Шьто тебе на пиру было не по разуму:
Или князь-от тебя местом о́бсадил,
Или винной чарой тебя о́бнесли,
А питья, есвы тебе разе не по́ души?
Эли глупой над тобой не насмехалсэ жа,
80 Шьто над твоей жа молодой жоной,
Эли, муть, над ро́дной твоей матушкой?» —
«Уж ты гой еси, моя родна матушка,
Как Амельфа ты, сударь, да Тимофеёвна!
Меня местом князь он всё не о́бсадил,
85 А да винной чарой меня всё не о́бнесли,
А нихтод надо мной не насмехалса жа,
Не тобою, родной матушкой,
Не моей да молодой жоной.
Самому мне доброму молодцу во хмелю-ту захлыснулосе,
90 А как съездить мне-ка князю на Пучай-реку́
За свежо́й водой да всё ключе́вою,
Привезти князю воды ключёвыя
Шьто умытисе тут со княгинёю,
А умытисе, помолодитисе».
95 Говорит-то ёму ро́дна ёго матушка,
Молода вдова Омельфа Тимофеёвна:
«А как жил твой батюшко шестьдесят годов,
А ничим жо он, жил, не хвастал жа;
Ты нималу собе шуточьку нашу́тил жо:
100 Там много дородных добрых молодцов приезживало,
А как руських-то сильних, могучих всё бога́тырей,
А назад ни один не приезживал:
316
Уносит всё змея лютая,е
Змея лютая да Сорочинськая
105 Своим-то змеёнышам на съеденьицё.ж
А тебе будёт назад не бывати во славном городи во Киеви,
А да нам тебя будёт не видати жо!
Ты послуша-ко моёго назаканьиця:
Ты когда приедёшь на Пучай-реку,
110 Почерпни ты скоро свежой воды ключе́вою,
Поежжай ты скоро ко городу ко Киеву».
От хмелины с утра да просыпаитьсе,
На Пучай-реку Добрыня собираитьсе;
А приходит Добрыня на широкой двор;
115 Оседлал Добрыня, уздал добра коня,
Наседил он седе́лышко черкальскоё,
Засте́гивал-то он двенадцать пряжечёк,
А зате́гивал двенадцать отужинок;
Пряжечки-ти были красна золота,
120 А шпёнушки-ти были булатныя,
Отужинки-ти были шелко́выя,
То не ради красы, ради крепости,
Приправы богатырскою;
Красно золото-то не ржавеет,
125 А булат-от гне́тьсе — не сломитьсе,
А шелк-от подтянетьсе — не со́рветьсе.
Провожаёт ёго да ро́дна ёго маменька,
Провожаёт ёго да молода жона,
Провожают они, сле́зно плачутьсе.
130 А да он скоро скакал на добра коня;
А столько видели добра молодца, когда сряжаючись,
А не видели, когда да на добра коня сяжаючись.
Он из города поехал не воротами,
Не воротами он ехал не широкима,
135 А скакал он через стену городовую,
Через башню-ту да наугольную.
Только видели — в чистом поле курева стоит,
Курева стоит да один столб стоит.
А приехал скоро на Пучай-реку́,
140 Почерпнул-то он свежо́й воды ключе́вую,з
Настрелял-то он гусей, ле́бедей,
А пернастых малых серых уточёк.
Как пороспекло ёго да соньчё красное,
Прираздули ёго да ветры буйные;
145 Захотелось ёму во Пучай-реки окупатисе;
А да скинывал с собя платьё чьветно богатырськое,
А нырал-то он во Пучай-реку́.
А как плават Добрыня по Пучай-реки,
Как увидяла Добрыню змея лютая,
150 Змея-та лютая да Сорочиньская;
Налетела она на Добрынюшку Никитича,
Да сама она ёму говорила таковы речи:
«Как писи́-ти, писали — описалисе,
Как волхвы-ти волховали — проволховалисе:
155 А как хошь ли ты, Добрыня, я тебя водой залью,
Ишше хошь ли ты, Добрыня, я тебя огнём залью,и
Ишше хошь ли ты, Добрыня, я схвачу тебя
В свои-те двенадцать больши хоботы,
Унесу тя в свои горы Сорочинськия,
317
160 Своим детям на съеденьицё?»
А как мастёр был Добрынюшка нырком ходить,
Как горазд-от был Микитич всё понырывать;
А нырнул тут Добрыня во Пучай-реку,
Выставал-то Добрыня у крутого жёлта бе́режка;
165 А да выскочил Добрыня на желто́й-от крутой бе́режок,
Прибежал Добрыня ко своёму цьветну платьицю;
Он схватил свою востру сабельку.
Налетела тут на Добрыню змея лютая,
А хотела схватить Добрыню в двенадцать больши хоботы;
170 А отсек-то Добрыня змеи двенадцать больших хоботов,
А как падала змея да на сыру землю;
А как мать-сыра земля да потрясаласе.
Во Пучай-реки вода да сколыбаласе.
А одел-то Добрыня своё платьё цьветноё,
175 А надел он свои латы богатырськия,
А пришол-то он к змее-то лютою,к
Захотел змеи отсекти буйну голову.
А как ту змея ёму всё взмолиласе,
Она клятву кляла всё ёму великую:
180 «Уж ты гой еси, Добрыня сын Никитич млад!
Не моги меня казнить, моги помиловать;
А да назади лиха тебе не делала,
Ишше впредь тебе лиха не сделаю:
Я нало́жу на собя-то заповедь великую,
185 Шьтобы не лётать мне-ка да на святую Русь,
Не носить с Руси народу православного
А на тя жа на горы Сорочинськия
А своим-то детям да на съеденьицо».л
А спустил живу Добрыня змею лютую,м
190 Как прило́жил вси двенадцать больши хоботы,
Как вспорхнула змея со сырой земли,
Полетела змея по-под не́беса,
А да полетела она не на горы Сорочинськия,
Полетела она на святую Русь.
195 А как сел-то Добрыня на добра коня,
Поехал ко городу ко Киеву,
Ко ласкову князю Владимиру.
А сречала змея, ле́тит со святой Руси,
Со святой Руси, из города из Киева;
200 В хоботах-то несёт душу-красну девицю.
Сам поехал он ко городу ко Киеву;
Заезжает он во красен Киёв-град;
А он едёт по городу по Киеву,
А во Киеви всё да не по-старому, не по-прежному,
205 Как народ-от ходят не по-прежному,
Оне ходят в платье че́рном, во печальнём жо.
Как и едёт он по городу по Киеву,
А играют туто малыя робятка жо;
А спросил-то он у малых у робяточок:
210 «Что ж народ ходят не по-старому, не по-прежному,
Они ходят в чёрном платье, во печальнем жо.
А завесили свои да лиця белыя?» —
«После твоёго-то бываньиця,
Налетела-то змея лютая
215 А на тот жа на зе́леной сад ко князю ко Владимеру;
А во ту пору, во то время
А гуляла-то в саду душа Марфа Дмитревна,
318
А любима-то князя племянниця;
Да во то время налетела на ей змея лютая Сорочиньская,
220 Ухватила ей в двенадцать своих хоботы,
Унесла она на горы Сорочиньския».
А сидит Добрыня на добро́м кони́ да призадумалсэ.
Призадумалсэ да прикручинилсэ:
«А шьто омманила меня да змея лютая!
225 Мне не чесь будёт, похвала да богатырськая,
А не выслуга мне будёт да молодецькая».
А он скоро поворачивал добра́ коня,
А добру коню да приговаривал:
«Уж ты гой еси, мой доброй конь, да Воронеюшко!
230 Побежи-ко ты скоро как стрела кале́ная,
А подымайсе ты выше лесу стоечего,
А пониже облака ходечего,
Ты скачи-тко, горы-долы промеж ног бери,
Ты скачи-тко с горы на гору,
235 Реки, озёра перескакивай;
Да ты бежи прямо на те горы Сорочиньския,
Ишше где живёт да змея-та лютая».
Приежжат Добрыня к горам Сорочиньскиям,
Соходил-то Добрыня со добра́ коня;
240 Во праву́ руку́ берёт востро́ копьё,
Во леву́ руку́ да повод лошадиныя;
А востры́м копьём закопыват ступени жа;
А лево́й рукой коня ведёт на горы Сорочиньския.
А залез-то он на горы Сорочиньския,
245 А садилсэ он скоро да на добра коня,
А как брал-то он трубочку подзорную,
А смотрил он на все четыре сто́роны,
Он смотрил змеиного жилишша жа;
А увидял тут Добрынюшка у змеи высок терем;
250 А стёгал коня по крутым бёдрам.
Как приежжал ко змеиному высо́ку терему,
А соскакивал скоро со добра коня;
Забегал-то он к змеи да всё в высок терем.
А сидит-то Марфа Митрёвна в высоком тереми, на матушки-сырой земли,
255 На коленях дёржит два змеиныша;
А как ссут у неё да груди белыя,
Высысают из ей да кровь горячую;
А как чуть-то в ей душа полуднуёт.
Отрывал-то он от грудей-то он да белыя,
260 Отрывал-то он двух детёнышов,
Розрывал-то он их на́двое,
А вымётывал вон из терема;
Выносил-то он Марфу Дмитрёвну из высока терема,
А садил-то ей ко добру коню.
265 А как тут Добрыня зажог змеи высок терем;
Загорелсэ змеин высок терем.
А увидала змея со святой Руси,
Полетела ко высоку терему,
Надлетела на Добрынюшку Никитича,
270 А хотела Добрынюшку огнём зажечь,
А хотела убить своима большима хоботы.
А отсек-то он змеи двенадцать больших хоботов;
Она падала да на сыру землю;
А как ту змея да замолиласе.
319
275 А тому Добрыня не поварывал,2
Розъерилосе его сердьце ретивое;
Он отсек ей да буйну голову.
А садилсэ да он да на добра коня,
А садил-то Ма́рфушку да позади собя,
280 Привезал он Марфушку позади собя,
Шьтобы не пала она да со добра коня;
Он поехал ко городу ко Киеву,
А ко ласкову-ту князю ко Владимеру.
Как сречает ёго князь да середи двора,
285 Середи двора его со княгиною,
Со своима няньками, кухарками,
Со всема́-то своима придворныма,
Со князьями и с бо́яры.
Пошел-то у них пир наве́сели, на радости.