241
Ище го́ворит-то атаман всё Сенька Разин-от:
«Ей, мне больше, атаману, по чисту́ полю не ежживать,
242
Мня по чистому по по́лю, по темны́м лесам!
У мня было на веку-ту всё поежжоно
5 Ай не год у мня, не два было́, не три года —
Я ведь езьдил по чисту́ полю, темны́м ле́со́м
Ей, тридцеть-то годичков поры-времени.
Как теперь мою дружиночку хоробрую
Изыма́ли их во ру́ки, посадили всё,
10 Посадили их во тёмну, тёмну те́мницю,
Ей, за те ли их за крепки за замочки тут,
За тема́-ти всё за строгима за караулами.
Посьле ихного-то я посьле́ бываньиця
Я ведь много-то делал пользи царю белому:
15 Я ведь много губил да людей добрых-то,
Я тут много убивал тотар поганыих,
Я ведь силы-то неверной, бусурманьскою,
Я тут много ведь грабил золотой казны.
Мне-ка больше золотой казны не грабьливать,
20 Мне-ка больше циста се́ребра не грабьливать,
Дорогого мне скацёного-то больше жемцюгу!
Я поеду, атаман же, во чисто́ полё,
Во чисто́ полё поеду ко своим товарышшам,
Посмотрю своих товарышов в бело́м шатре,
25 Роспрошусь-то я сь има́ на жисть на вечную».
Изь циста́ поля поехал ко Дунай к реки;
Приежает он ко матушки к Дунай-реки.
«Хороша тече́т Дунай да речка быстрая,
Речка быстрая тече́т, очунь широкая.
30 Закрычу я у Дуная переводьшика —
Тут нехто меня ведь всё не перевозят тут,
Шьчо тово ли атамана Сеньку Разина».
Говорил он своёму-ту он добру́ коню:
«Ты останьсе-ко, останьсе, ты мой доброй конь,
35 Ты останьсе-ко, конь мой, в зелены́х лугах,
В зеленых лугах останьсе, в шолково́й травы».
Тут поплы́л-то реку́ да Сенька Разин-от,
Подоплы́л ведь только речку до полу́реки,
До полу́реки доплыл да всё до камешка,
40 Всё до камешка до́плыл до горючого;
Он выходит на горючой на сер ка́мешок;
Написал он на камню, шьчо ёму ведь надобно,
Шьчо ведь надобно ёму, да про собя пишот,
Он всё пишот со сьлёзами со горючима,
45 Он своей пишот хороброю дружиночки:
«Уж вы милыи, моя хоро́бра ты дружиночка!
Токо выпусьтят на волю вас же, добрых мо́лодцов,
Токо бу́дите на волюшки на вольнёю,
Найдите́, быват, вы атамана Сеньку Разина,
50 Шьчо вы сильнёво, могучого бога́тыря1 —
Росьпишу-ту вам, хороброй всё дружинушки:
Вы возьмите-тко отсюда тело белоё,
Вы возьмите-ко миня, всё увезите вы,
Повалите вы меня во матушку в сыру землю,
55 Положите межу трёх славны́х дорожоцёк,
Где сьежаютьце могуции сильни бога́тыри,
Во котором они месьти думу думают,
Думу думают они, совет советуют;
Ай ведь тут меня повалите межу трех славных дорожоцьки:
243
60 Шьчо перьву́ миня дорожку Питенбурськую,
Межу втору миня дорожку к матушки всё камянно́й Москве,
Ко третье́й миня дорожки к славной Киевской.
Повалите моё, положьте тело белоё,
Тело белоё моё всё богатырьскоё;
65 Вы кладите мне-ка в матушку в сыру́ землю
В зголову кладите мне чудён-от крест,
Вы мне в ноги-ти кладите мой ведь стра́шон мець,
По праву́-ту руку2 мне кладите палицю тяжолую,
Ай к мецю-ту ставьте моего да всё добра́ коня,
70 К левой руцоньки кладите вы булатной нож;
Вы закройте моё-то тело белоё,
Навалите-ко плиту да камня серого;
Росьпишите вы слова вси до единого,
Опишите вы моё имя, фамилию,
75 Шьчо лежит-то ведь Сенька тут бога́тырь Разин-от.
А пойдут-то, поедут многи́ вси люди добрыя,
Быват, руськии могуции бога́тыри,
И пойдут-то молодци да красны девушки —
Всё помянут-то моё да тело грешноё;
80 Как цюдну-ту кресту они помолятце,
Они страшного меця всё приужа́хнутце».
Тут ведь выпустили всю дружиночку-ту скоро храбрую;
Тут наехала дружиночка хоробрая,
Отыскали тело бело богатырьскоё,
85 Повезьли тело бело церес три дорожоцьки:
Церез Киевську, Москоську, церез Питерську;
Хоронили-то его, да атамана-та бога́тыря,
Шьчо того-то ведь Сеньку ёго Разина;
Ище в голову-ту ставили чудён-от крес,
90 Ко ногам они поло́жили страшо́н-от мець,
К правой рученьки поло́жили да саблю вострую,
К левой руценьки поло́жили его булатной нож,
Добра́ коня они поставили к его страшну́ мецю,
Накрывали-то плиту всё камня серого,
95 На плиты́ всё росьписали, как и он велел:
Отьписали-то Сеньку всё бога́тыря,
Шьчо того ли бога́тыря могуцёго,
Могуцёго бога́тыря Сеньку Разина.