152

ВАСИЛИЙ КАЗИМИРОВИЧ И ДОБРЫНЯ

А во стольнеём городе во Киеве,
А у ласкова князя у Владимира
А было пированьё-стол, почестён пир,
А про многих хрестьян, про русских бояров
А про тех же про русскиих богатырей,
А да про тех полениц да приудалые,
А про тех же наездников пресильниих.
А все на балу сидят, пьют, кушают,
А два молодца не пьют, не кушают,
10 А где белой лебедушки не рушают.
А говорил тут Владимир стольнё-киевской:
«А уж ты ой еси, Василий да сын Касимирович!
А сослужи ты мне-ка служобку церковную, —
А ще съезди-тко, Васильюшко, во Большу орду,
Во Большу-де орду, да в прокляту землю,
А к тому же ко Батею к сыну Батеевичу;
А да свези где-ка дань, свези всё пошлины
А да за те за двенадцать лет вы́ходных;
А да свези где ему нонче подарочки —
20 А во-первых-де, двенадцать ясных соколов,
А во-вторых-то, двенадцать белых лебедей,
А во-третьих-то, двенадцать да серых кречатов».
А ще тут-де Васильюшко призадумался,
Говорил где Васильюшко таковы слова:
«А уж ты ой еси, Владимир да стольнё-киевской!
А у нас много где ездило во Большу орду,
Во Большу-де орду, да прокляту землю,
А к тому же ко Батею сыну Батеевичу, —
А назад тут они не приезживали».
30 А говорил тут Владимир да стольнё-киевской:
«А уж ты ой еси, Васильюшко сын Касимирович!
А тебе надо ехать во Большу орду,
Во Большу-де орду тебе, в прокляту землю.
Да бери-тко ты от меня да золотой казны,
А бери от меня да силы-армии».

153

Говорил тут Василий да сын Касимирович:
«А уж ты ой еси, Владимир да стольнё-киевской!
А не надо мне твоя да золота казна,
А не надь мне твоя да сила-армия,
40 А не надь мне твои нонче подарочки, —
А только дай мне-ка братилка крестового,
А на мо́лода Добрынюшку Микитича».
Говорил тут Владимир да стольнё-киевской:
«А сряжайтесь-ка вы, русские богатыри,
А сряжайтесь, богатыри, по-подорожному,
А возьмите-тко с собой тут да дань-пошлину
А за те за двенадцать лет как выходных;
Вы возьмите еще ему подарочки».
А говорил-де Васильюшко сын Касимирович:
50 «А не надо где нам да дань ведь, пошлина,
А не надо ведь нам ёму подарочки».
А срядились богатыри по-подорожному,
А седлали, уздали своих добрых коней,
А на себя надевали латы кольчужные,
А брали лучок, калёну стрелу,
А ту еще палочку буёвую,
А ту еще саблю да нонче вострую,
А то где копейцо да брусоменчато.
А еще падали в ноги князю Владимиру.

60 А еще падал Добрыня Василью Касимировичу:
«А уж ты ой еси, братилко крестовой нонь!
А да поедём мы с тобой во путь-дорожечку, —
А не бросай ты меня да середи поля,
А не заставь ты меня ходить бродягою».
А да не видели поездки богатырскою,
А только видели — в поле курева стоит,
Курева где стоит, да дым столбом валит.
А едут дорожкой да потешаются, —
А Васильюшко стрелочку постреливат,
70 А да Добрынюшка стрелочку подхватыват.
А приехали во царство да во Большу орду,
А не дёржала стена их городовая,
А та где-ка башня четвёроугольняя.
А заезжали они да нонь в ограду тут,
А становились молодцы да ко красну крыльцу,
А вязали коней да к золоту кольцу,
А заходили они да во светлу грыню.

154

Говорил где Васильюшко сын Касимирович:
«А здравствуй, царь Батей Батеевич!»
80 А говорил где-ка царь Батей Батеевич:
«А уж ты ой еси, Васильюшко сын Касимирович!
А приходи-тко ты, Васильюшко сын Касимирович,
А садись-ка, Васильюшко, за дубовой стол».
А еще тут где-ка царь угощать их стал.
А говорил где-ка царь Батей Батеевич:
«А ты послушай-ка, Василий сын Касимирович!
А ты привез ле мне дань, привез ле пошлину
За двенадцать как лет да нонче выходных?
А привез еще нонче подарочки —
90 А тех же двенадцать ясных соколов,
А во-вторых, двенадцать белых лебедей,
А во-третьих, двенадцать серых кречатов?»
А говорил Васильюшко сын Касимирович:
«А уж ты ой еси, царь Батей Батеевич!
А не привез я к тебе нонь дани-пошлины
А за те как за двенадцать лет как выходных;
А не привез я к тебе нонче подарочок —
А тех же двенадцать ясных соколов,
А во-вторых-де, двенадцать белых лебедей,
100 А во-третьих-де, двенадцать серых кречатов».
А говорил где-ка царь Батей Батеевич:
«Уж ты ой еси, Василий да сын Касимирович!
А есь ле у вас да таковы стрельцы
А с моима стрельцами да пострелетися
А во ту где во меточку во польскую,
А во то востреё да во ножовоё?
Ай если нету у вас да таковых стрельцей
А с моима стрельцами пострелетися, —
А не бывать те, Васильюшко, на святой Руси,
110 А не видать четья-петья церковного,
А не слыхать тебе звону колокольнёго,
А не видать те, Васильюшко, бела свету».
А говорил где Васильюшко сын Касимирович:
«А уж ты ой еси, царь Батей Батеевич!
Я надею дёржу да я на господа,
Я надеюсь на матерь на божью, Богородицу,
А надеюсь на званого на братилка,
А на молоды Добрынюшку на Микитича
».
А еще тут Батей царь Батеевич
120 А выбрал он ровно триста стрельцов,
А из трехсот он выбрал одну сотёнку,

155

А из сотни он выбрал да только три стрельца.
Да пошли как они как тут стрелетися,
А пошли где они да во чисто полё,
А стрелели во меточку во польскую,
А во то востреё во ножовоё.
А первой тут стрелил — да он не выстрелил,
А второй-от тут стрелил — да он не дострелил,
А третей-от стрелил — да он перестрелил.
130 А Добрынюшка стрелил да всё во меточку, —
А калёна та стрелочка раскололася.
А еще тут у царя да вся утеха прошла,
А собрал он где пир да ровно на три дня,
А еще тут богатырей угощать тут стал.
А пировали-столовали да ровно по три дня,
А на четвертой-от день стали разъезжатися,
А говорил где Батей сын Батеевич:
«А уж ты ой еси, Васильюшко сын Касимирович!
А есь ли у тебя да таковы игроки —
140 А с моима игроками поиграти нонь
А во те же во карточки, во шахматы?
А еще нет у тя таковых игроков, —
Не бывать тут тебе да на святой Руси,
А не видать тебе тут будёт бела свету,
А не слыхать-то четья-петья церковного,
А не слыхивать звону колокольнёго».
А говорил тут Василий да сын Касимирович:
«А я надею дёржу да я на господа,
Я на матерь на божью, Богородицу,
150 Я надеюсь на званого на братилка,
А на молоды Добрыню на Микитича».
А еще тут же как царь Батей Батеевич,
А еще выбрал игроков он одну сотёнку,
А из сотёнки выбрал да ровно тридцать их,
А из тридцати выбрал да ровно пять тут их.
А они сели играть во карты, шахматы,
А играли они да ровно суточки,
А Добрынюшка тут всех их поигрыват.
А еще тут у царя да вся утеха прошла,
160 А собрал он пир да ровно на три дня,
А тут-де богатырей угощать тут стал.
А пировали-столовали да ровно три тут дня,
А на четвертой-от день стали разъезжатися.
А говорил где-ка царь Батей Батеевич:
«А уж ты ой еси, Василий да сын Касимирович!

156

А есь ле у тебя тут таковы борцы —
А с моима борцами да поборотися?
А если нет у тя да таковых борцей, —
Не бывати тебе да на святой Руси,
170 А не видати тебе да нонь бела свету,
Не слыхать тут четья-петья церковного,
А не слыхивать звону колокольнёго».
Говорил тут Василий да сын Касимирович:
«А надею дёржу да я на господа,
Я на матерь на божью, Богородицу,
Я надеюсь на званого на братилка,
Я на молоды Добрынюшку на Микитича».
А тот как царь Батей Батеевич
А еще выбрал борцов одну ведь сотёнку,
180 А из сотёнки выбрал ровно тридцать их,
А из тридцати выбрал да ровно три борца,
А да пошли где они тут всё боротися
А во то-де как полё да во раздольицо.
А говорил где Васильюшко сын Касимирович:
«А послушай-ка, Батей ты царь Батеевич!
А как им прикажошь тут боротися —
А поодиночке ле им или со всема тут вдруг?»
А говорил тут Батей да сын Батеевич:
«А уж ты ой Васильюшко сын Касимирович!
190 А боритесь-ка вы нонь как нонь знаете».
А еще тут-де Добрынюшка Микитич млад
А еще два к себе взял нонче в охабочку,
А третьёго взял да по середочку, —
А всех он тут трех да живота лишил.
А богатырская тут кровь да раскипелася,
А могучи ёго плеча расходилися,
А белы ёго руки примахалися,
А резвы ёго ноги приходилися, —
Ухватил он татарина всё за ноги,
200 А стал он татарином помахивать:
А перёд тут махнет — да всё как улками,
А назад-от махнет — да переулками;
А сам где татарину приговариват:
«А едрён где татарин на жилки — не по́рвется,
А могутён на косьи — не переломится».
А еще тут где-ка царь Батей Батеевич,
А говорил где-ка царь Батей Батеевич:
«А уж вы ой еси, русские богатыри,
А те же удалы добры молодцы!

157

210 А укротите свои да ретивы сердца,
А опустите-ка свои да руки белые,
А оставьте мне татар хотя на семена.
А я буду платить вам дань и пошлину
А вперед как за двенадцать лет как выходных,
А буду я давать вам красного золота,
А буду дарить вам чистым серебром,
А еще буду ведь я скатным жемчугом;
А присылать я вам буду нонь подарочки —
А тех же двенадцать ясных соколов,
220 А тех же двенадцать белых лебедей,
А тех же двенадцать серых кречатов».
А еще где-ка тут царь Батей Батеевич,
А еще тут где-ка царь да им ведь пир доспел.
А пировали-столовали да ровно десять дней,
А на одиннадцатой день стали разъезжатися.
А еще зачали богатыри сряжатися,
Еще стали могучи сподоблятися.
А спроводил их Батей тут сын Батеевич.

А да приехали они ко городу ко Киеву,
230 А к тому же ко князю да ко Владимиру.
А стречат их Владимир да стольне-киевской,
А стречаёт ведь их да всё тут с радостью.
Рассказали они князю да всё Владимиру.