№ 168

Во стольнём-то городе во Киеви
У ласкова князя у Владимера
‹У› ёго было пированьё, был поцесьён пир.
Да и было на пиру у ёго две вдовы:
5 Да одна была Офимья Цюсова жона,
А друга была Овдотья Блудова жона.
Ише в та поре Овдотья Блудова жона
Наливала цяру зелена вина,
Подносила Офимьи Цюсовой жоны,
10 А сама говорила таково слово:
«Уж ты ой еси, Офимья Цюсова жона!
Ты прими у мня цяру зелена вина
Да выпей цяроцьку всю досуха.
У меня есь Хотенуш[к]о сын Блудовиць.
15 У тебя есь Цейна прекрасная.
Ты дашь, ли не дашь, или откажошь-то?»
Ише в та поре Офимья Цюсова жона
Принела у ей цяру зелена вина —
Сама вылила ей да на белы груди,
20 Облила у ей портищо во петьсот рублей,

376

А сама говорила таково слово:
«Уж ты ой еси, Овдотья Блудова жона!
А муж-от был да у тя — Блудищо;
Да и сын-от родилсэ уродищо,
25 Он уродищо — куря подслепоё!
На коей день гре́нёт, дак зерьня найдёт —
А на тот-де день да куря сыт живёт;
На коей день не гре́нёт, зе́рьня не найдёт —
А на тот-де день да куря голодно!»
30 Ише в та поре Овдотье за беду стало,
За велику досаду показалосе.
Пошла Овдотья со чесна пиру,
Со чесна пиру да княженецкого;
И пове́ся идёт да буйну голову,
35 Потопя́ идёт да оци ясные
И во мамушку и во сыру землю.
А настрету ей Хотенушко сын Блудовиць;
Он и сам говорит да таково слово:
«Уж ты мать, моя мать и государына!
40 Ты що идёшь со чесна пиру не весёла,
Со чесна пиру да княженецкого:
Ты повеся идёшь да буйну голову,
Потопя идёшь да оци ясные
И во матушку да во сыру землю?
45 Але место тибе было от князя не по вотцины?
Але стольники до тибя не ласковы,
Але цяшьники да не приятливы?
Але пивным стоканом тя обносили,
Але цяры с зеленым вином да не в доход дошли?
50 Але пьяниця да надсмеяласе,
И безумниця ле навалиласе,
Ле невежа нашла да небылым словом?..»
Говорит ёму Овдотья Блудова жона:
«Уж ты ой еси, Хотенушко сын Блудовиць!
55 Мне-ка место от князя всё было по вотцины;
Миня пивным стоканом не обносили,
И цяры с зеленым вином да всё в доход дошл[и];
И не пьяниця и не надсмеяласе,
Не безумниця не навалиласе,
60 Не невежа не нашла и небылым словом.
Нас было на пиру да только две вдовы:
Я одна была Овдотья Блудова жона,
А друга была Офимья Цюсова жона.

377

Наливала я цяру зелена вина,
65 Подносила Офимьи Цюсовой жоны;
Я сама говорила таково слово:
„Уж ты ой еси, Офимья Цюсова жона!
Ты прими у мня цяру зелена вина,
Да ты выпей цяроцьку всю досуха.
70 У меня есь Хотенушко сын Блудовиць,
У тибя есь Цейна прекрасная.
Ты уж дашь ле не дашь, или откажошь-то?»
Ише в та поре Офимия Цюсова жона
Приняла у мня цяру зелена вина,
75 Сама вылила мне да на белы груди,
А облила у мня портищо во петьсот рублей;
Да сама говорила таково слово:
«Уж ты ой еси, О[в]дотья Блудова жона!
Да муж-от был да у тя — Блудищо;
80 Да и сын-от родилосе уродищо,
Уродищо — куря подслепоё!
На коей день гренёт, дак зерьня найдёт —
А на тот-де день да куре сыт живёт;
На коей день не гренёт, зерьня не́ найдёт —
85 А на тот-де день да куре голодно!»
Ишше в та поре Хотенушко сын Блудовиць,
Воротя-де он своя добра коня,
Он поехал по стольнёму по городу.
Он доехал до терема Цюсовьина.
90 Он ткнул копьём да в широки ворота,
На копьи вынёс ворота середи двора, —
Тут столбики да помитусились,
Цясты мелки перила приосыпались.
Тут выглядывала Цейна прекрасная,
95 И выглядывала да за окошецько,
А сама говорила таково слово:
«Уж ты ой еси, Хотенушко сын Блудовиць!
Отець-от был у тя — Блудищо;
Да и ты родилосе уродищо,
100 Ты уродищо — куря подслепоё!
Ты уж ездишь по стольнёму-ту городу,
Ты уж ездишь по городу — уродуёшь,
Ты уродуёшь домы-ти вдовиные:
На коей день гренёшь, дак зерьня найдёшь —
105 Ты на тот-де день да, куря, сыт живёшь;
На коей день не гренёшь, зерьня не́ найдешь —

378

А на тот-де день да куря голодно!»
Он и шиб как палицей в высок терям —
Он шшиб терям да по окошкам сдолой:
110 Одва цють она за лавку увалиласе.
Ише в та поре Офимья Цюсова жона
Идёт Офимья со чесна пиру,
Со чесна пиру да княженецького;
А сама говорит да таково слово:
115 «Кажись, не было не бури и не падёры —
Моё домишко всё да розвоёвано!»
Как стрецят ей Цейна прекрасная,
А сама говорит да таково слово:
«Уж ты мать, моя мать и восуда́рына!
120 Наежжало этта Хотенушко сын Блудовиць;
Он ткнул копьём да в широки ворота,
На копьи вынёс ворота середи двора —
Тут столбики да помитусились,
Цясты мелки перила да приосыпались.
125 Я выглядывала да за окошецько
И сама говорила таково слово:
„Уж ты ой еси, Хотенушко сын Блудовиць!
Отец-от был да у тя — Блудищо;
И ты родилось уродищо,
130 Ты уродищо — куря подслепоё!
Ты уж ездишь по стольнёму-ту городу,
Ты уж ездишь по городу, уродуёшь,
Ты уродуёшь домы-ти вдовиные!..”
Он и шиб как палицэй в высок терям, —
135 Он шшиб терям да по окошкам сдолой:
Одва цють я за лавку увалиласе».
Ише тут Офимьи за беду стало,
За велику досаду показалосе.
Ушла Офимья ко князю ко Владимеру,
140 Сама говорила таково слово:
«Государь князь Владимер стольне-киевской!
Уж ты дай мне суправы на Хотенушка,
На Хотенушка да сына Блудова!»
Говорит князь Владимер стольне-киевьской:
145 «Уж ты ой еси, Офимья Цюсова жона!
Ты хошь, и тысецю бери; да хошь, и две бери;
А сверхь-де того — да ско́льки надобно.
Отшибите у Хотенка буйну голову:
По Хотенки отыску не будёт же!»

379

150 Ишше в та поре Офимья Цюсова жона
Пошла нанела силы три тысици,
Посылат трёх сынов да воёводами.
Поежжают дети, сами плацют-то,
Они сами говорят да таково слово:
155 «Уж ты мать, наша мать и государына!
Не побить нам Хотенка на цистом поли,
Потереть нам свои да буйны головы:
Ведь когда был обсажон да стольне Киев-град
И той неволею великою —
160 И злыма поганыма тотарами,
Он повыкупил да и повыруцил
Из той из неволи из великое,
Из злых из поганых из тотаровей!»
Пошла тут сила-та Цюсовина,
165 Пошла тут сила на цисто полё;
Поехали дети, сами плацют-то.
Ише в та поре Хотенушко сын Блудовиць
Он завидял силу на цистом поли,
Он поехал к силы сам и спрашиват:
170 «Уж вы ой еси, сила вся Цюсовина!
Вы охоця сила ли невольняя?»
Отвецят тут сила всё Цюсовина:
«Мы охоця сила всё наёмная!»
Он и уцял тут по силы как поежживать:
175 Он куда приворотит — улицей валит,
Назад отмахнёт — дак це́лой пло́щадью.
Он прибил тут всю силу до едного;
Он и трёх-то братей тех живьём схватал,
Живьём-то схватал да волосами связал,
180 Волосами-ти связал да церез конь смётал,
Церез конь смётал и ко шатру привёз.
Ждала Офимья силу из циста поля —
Не могла она силы дождатисе...
Пошла нанела опять силы три тысици,
185 Посылат трёх сынов да воёводами.
Поежджают дети, сами плацют-то:
«Уж ты мать, наша мать и восударына!
Не побить нам Хотенка на цистом поли,
Потерять нам свои да¹ буйны головы».
190 Говорит тут Офимья Цюсова жона:
«Уж вы дети, мои дети всё рожоные!
Я бы лутше вас родила деветь ка́меней,

380

Снёсла каменьё во быстру реку —
То бы мелким судам да ходу не было,
195 Больши суда да всё розби́вало!..»
Поехали дети на цисто полё.
Завидел Хотенушко сын Блудовиць,
Поехал к силы он к Цюсовиной;
Он у силы-то да и сам спрашиват:
200 «Вы охвоця сила ли невольняя?»
Отвецят тут сила всё Цюсовина:
«Мы охоця сила всё наёмная!»
Он и у́цял тут по силы-то поежживать:
Он куда приворотит — улицей валит,
205 А назад отмахнёт — дак целой площадью.
Он прибил тут всю силу до едного;
Он трёх-то братей тех живьём схватал,
Живьём-то схватал да волосами связал,
Волосами-ти связал и церез конь смётал,
210 Церез конь смётал и ко шатру привёз.
Ждала Офимья силу из циста поля —
Не могла опять силы дождатисе...
Опеть пошла наняла силы три тысицы,
Посылат трёх сынов да воёводами.
215 Поежджают дети, сами плацют-то:
«Уж ты мать, наша мать и восударына!
Не побить нам Хотенка и на цистом поли,
Потереть нам свои да буйны головы:
Ведь когда был обсажон да стольне Киев-град
220 И той неволею великою —
И злыма поганыма тотарами,
Он повыкупил да и повыруцил
Из той из неволи из великое,
Из злых из поганых из тотаровей!»
225 «Уж вы дети, мои дети рожоные!
Я бы лутше вас родила деветь ка́меней,
Снёсла каменьё во быстру реку —
То бы мелким судам да ходу не было,
Больши-ти суда да всё розбивало!..»
230 Пошла тут сила всё Цюсовина;
Поехали дети, сами плацют-то.
Ише в та поре Хотенушко сын Блудовиць
Завидял силу на цистом поли;
Он приехал к силы-то к Цюсовиной,
235 Он у силы-то да и сам спрашиват:

381

«Вы охоця сила или невольняя?»
Говорит тут сила всё Цюсовина:
«Мы охоця сила всё наёмная!»
Он и уцял тут по сило[ы]-то поеждживать:
240 Он куда приворотит — улицей валит,
Назад отмахнёт — дак целой площадью.
Он прибил тут всю силу да едного:
Он и трёх-то братей тех живьём схватал,
Живьём схватал да волосами связал,
245 Волосами-ти связал да церез конь смётал,
Церез конь смётал да ко шатру привёз.
Ждала Офимья силу из циста поля —
Не могла она силы дождатисе...
Пошла она к Хотенку сыну Блудову,
250 А сама говорит да таково слово:
«Уж ты ой еси, Хотенушко сын Блудовиць!
Ты возьми мою Цейну прекрасную —
Ты отдай мне деветь сынов на выкуп всех!»
Говорит тут Хотенушко сын Блудовиць:
255 «Уж ты ой еси, Офимья Цюсова жона!
Мне не нать твоя Цейна прекрасная!
Ты обсыпь моё востро копьё;
Ты обсыпь возьми да златом-серебром
Долможа́но² ёго ратовищо семи сажон
260 От насадоцёк до прысадоцёк;
Ты обсыпь возьми да златом-серебром,
Златом-серебром да скатным жемцюгом —
Я отдам те деветь сынов на выкуп всех!»
Ише в та поре Офимья Цюсова жона
265 Покатила цисто серебро телегами,
Красно золото — да то ордыньскою;
Обсыпала она у ёго востро копьё,
Обсыпала она да златом-серебром,
Златом-серебром да скатным жемцюгом.
270 Не хватило у ей да одной цетьверти.
Говорит тут Офимья Цюсова жона:
«Уж ты ой еси, Хотенушко сын Блудовиць!
Ты возьми мою Цейну прекрасную —
Ты отдай мне деветь сынов на выкуп всех».
275 Говорит тут Хотенушко сын Блудовиць:
«Мне не нать твоя Цейна прекрасная!
Уж ты всё обсыпь да златом-серебром,
Златом-серебром да скатным жемцюгом —

382

Я отдам те деветь сынов на выкуп всех!»
280 Говорит кнезь Владимер стольне-киевьской:
«Уж ты ой еси, Хотенушко сын Блудовиць!
Ты возьми у ей Цейну прекрасную!»
Говорит тут Хотенушко сын Блудовиць:
«Я возьму у ей Цейну прекрасную;
285 Я возьму е́ю не за сибя замуж —
Я за своёго да слугу верного,
А за того же за Мишку всё за парабка!»
Говорит кнезь Владимер стольне-киевьской:
«Уж ты ой еси, Хотенушко сын Блу[ло]довиць!
290 Ты возьми ею да за сибя заму́ж —
Ише, право, она да не худых родов,
Она ведь уж да роду царьского!..»
Тут и взял Хотенко за сибя взамуж,
Ей отдал деветь сынов на выкуп всех.
295 Затем-то Хотенушку славы поют,
Славы поют да старину скажут.