‹...› Да три года жил Добрынюшка да конюхом;
Да три года жил Добрынюшка придверьничком;
Да три года жил Добрынюшка ле ключником,
Ключником Добрынюшка — замочником,
5 Золотой-де казны да жил учотщиком.
Тому времени минуло да ровно деветь лет.
На десят-от год тут здумал ехать во чисто полё,
Да во то где роздольицо во широкоё.
Да пошол где Добрынюшка ле на конюшин двор,
10 Брал он своёго да коня доброго,
Да седлал-де, уздал да коня доброго,
Да застегивал двенаццэть да подпруг шолковых,
(А шпёночки у их были булатныя!)
Да тринаццату тянул да церез степну кость
15 Да сбруню богатырьскую:
Он не ради басы — дак ради крепости,
Ради убору да лошадинного,
Ради бы поезки да молодецькое —
Не оставил бы конь дак во чистом поли.
20 А садилсэ2 Добрынюшка на добра коня,
А поехал Добрынюшка во чисто3 полё.
Темны леса да приизъедучи,
Черны-ти грязи да прииска́кучи,
Выехал Добрыня да на чисто полё
25 А на то где роздольё да на широкоё,
Да на те где шоломя на ровныя,
280
Да на ровны-ти шоломя окатисты.
Да завидял тут Добрынюшка на чистом поли,
Да завидял он: тут на поли стоит черн шатёр.
30 А поехал Добрынюшка к черну шатру.
Приежджаёт Добрыня да ко черну шатру —
Да стоит тут у черна шатра бочка да с зелёным вином,
Да на бочки бы положена братынечка бы серебрянна.
А соскакивал Добрынюшка с добра коня,
35 Заглянул бы Добрынюшка во черны шатёр —
А в черном-де шатри да никово ведь не случилосе.
Брал он братынечку серебряну,
Да нацедил он братыню да зелёна вина
(Да не мала, не велика — да полтара ведра!) —
40 Выпивал-де Добрынюшка братынечку к едину духу.
Нацедил он братыню да он ле вторую —
Выпивал он братынечку ле вторую.
Нацедил он братынечку ле третью же —
Выпивал он братыню ле третью же.
45 Тут-то Добрынюшка хмелён он стал.
Да написано на бочки было, подрезано,
Да подрезаны-ти подрези глубокия:
«Ишше хто же приедёт тут к моёму тут к черну шатру,
А напьецьсе тут с бочки да зелёна вина,
50 Розобьёт мою бочку да с зелёным вином,
Да ростопцёт ле братынецьку серебрену,
Да прырвёт-притрёпат да мой-от черн шатёр —
Да тому же на свети да живому не быть!»
Тут-то Добрыни за беду стало,
55 За велику-де досаду да показалосе.
Он розбил тут-то бочку да с зелёным вином,
Ростоптал-де братынечку серебряну,
Да прирвал-притрёпал да он тут черн шатёр,
Да на то место поставил да свой-от бел шатёр.
60 Повалилсэ тут Добрынюшка во бел шатёр,
Тут-то Добрынюшка ведь заспал же.
Да ездил Дунай-от по чисту полю,
Приежджаёт-де Дунай да из чиста поля.
Приежджаёт Дунай да ко своёму-ту черну шатру —
65 Да черна где шатра дак не слуцилосе:
Да на то место поставлён да стоит бел шатёр;
Да розбита тут-то бочка да с зелёным вином;
Да ростоптана братынечка серебряна;
Да прирван-притрёпан да его черн шатёр;
281
70 Да на то место поставлён тут-то бел шатёр.
Тут-то Дунаюшку за беду стало,
За велику досаду показалосе.
Да соскакивал Дунай-от с добра коня,
Забежал-де Дунаюшко во бел шатёр,
75 Выхватил он свою да саблю вострую,
Да хотел он срубить дак буйну голову.
Сам же Дунаюшко роздумалсэ:
«Да сонного губить — да що тут мёртвого,
Лутше тут его да побудить будёт!»
80 Да будил он Добрынюшку Мекитича:
«Тебе полно тут спать, ноне пора ставать —
Выходи-тко, Добрыня, да ты на улицу!
Мы теперице с тобой да нынь побратаимсе:
Чья же тут на поли да будет Божья помощь?
85 Ты зачем ты розбил мою бочку да с зелёным вином,
Ростоптал где тут братынечку да серебрену,
Прирвал-притрёпал да мой-от черн шатёр?»
Пробужалса Добрыня от крепкого сну,
Выходил-де Добрынюшка на улицю
90 Да има́л-де своёго да коня доброго.
Да садились молоччики на добрых коней;
Они съехались, робята, поздоровались.
Не два сокола вместях они слеталисе —
Да два молоцца они да тут съежджалисе.
95 Они съехались, робята, да поздоровались.
Они вострыма-ти копьеми кололисе —
По насадочкам у их копейца посвёртывались:
Не один они друг друга не ранили.
Они бились тут палицеми буёвыма —
100 В руково[я]точках палочки розгорелисе:
Не один они друг друга не ранили.
Они острыми-ти саблеми рубилисе —
Все они сабли да прищорбали ведь:
Не один они друг друга не ранили.
105 Нецим удалым стало воёватисе —
Да соскакивали они тут да с добрых коней,
Схватывались они да тут плотным боём, рукопашкою.
Они билисе-водились да целы суточки —
Да сворочали тут матушку сыру землю,
110 Всё ровно тут сделали желтым песком.
Нынече3 было да во ту пору
Ездил бы Олёшенька по чисту полю —
282
А завидял он ле драку тут — куласьней бой.
Одёржал он своёго да коня доброго,
115 Да думал-де Олёшенька тут думушку,
Сам-от Олёшенька роздумалсэ:4
«Это хто же на поле деруцце же?
Как руськой-от дерецьсе тут не с верным же —
Надо бы тогда руському-ту помощь дать!
120 Да обе-ти деруцьсе дак они руськи же —
Надо их тут будёт рознеть же ведь!»
Да поехал Олёша да к ихной драки же.
Приежджаёт Олёшенька тут к им же ведь,
Да завидял: деруцьсе да обе руськи же.
125 Да соскакивал Олёшенька с добра коня,
Ростолкал ихну драку тут, куласьней бой.
Стал где Олёшенька выспрашивать:
«Да об цём деритесь, да об цём ссоритесь?»
Стал-де Добрынюшка росказывать:
130 «Ездил тут я дак по чисту полю
Да увидял: тут на поли стоит черн шатёр.
Я приехал тут ведь я тут да к черну шатру —
Да стоит у черна шатра бочка да с зелёным вином,
Да на бочки тут положона братынечка была серебряна.
135 Брал я братынечку серебряну,
Нацедил я братыню да зелёна вина —
Выпивал я братыню да зелёна вина.
Нацедил я братыню ту ле вторую —
Выпил братынечку ту вторую.
140 Нацедил я братыню ту ле третью же —
Тут-то стал да я хмелён же ведь.
Да написано на бочки было, подрезано,
Были подрези на ей да тут глубокия:
„Хто приедёт тут к моёму тут к черну шатру,
145 Нацедит тут из бочки3 да зелёна вина,
Да роз[о]бьёт-розломат мою бочку да с зелёным вином,
Да ростопчот братынечку серебряну,
Розорвёт-рострёпат да мой-от черн шатёр —
Да тому же бы на свети да живому не быть!”
150 Тут-то ведь мне да за беду стало,
За велику досаду да показалосе:
Да розбил тут я бочку да с зелёным вином,
Ростоптал я братынечку серебряну,
Да прырвал-притрёпал дак его черн шатёр,
155 Дак на то место поставил да свой-от бел шатёр».
283
Росудил Олёшенька Попович ведь —
Овинил он Дуная сына Ивановича:
«Наши руськи не ставят тут черных шатров!»
Дак опутали Дунаюшка в опутинки шолковыя —
160 Повезли тут его да в стольне Киев-град.
Да прывозят ко Владимёру да стольне-киевскому,
Стал бы Владимёру Добрынюшка росказывать:
«Я выехал тут, Добрынюшка, да во чисто полё,
Да во то где роздольицо во широкоё,
165 Да на те где на шоломя на ровныя,
А на ровны-ти шоломя окатисты,
Да завидял: тут на поли стоит черн шатёр,
Да поехал тогда было к черну шатру.
Я приехал к ему тут ведь, к черну шатру,
170 Да соскакивал тут я дак тут с добра коня,
Я взглянул-посмотрел да я во черн шатёр —
Во черном-де шатри дак некого дак не случилосе,
Да стоит у черна шатра бочка да с зелёным вином,
Дак на бочки тут положона братынечка серебряна.
175 Брал я тут братынечку серебряну,
Нацедил я братыню да зелёна вина —
Выпил я братыню да зелёна вина.
Нацедил я братыню ту ле вторую —
Выпил братыню да я ле вторую.
180 Нацедил я братыню ту ле третью же —
Выпил братынечку ли третью же.
Тут-то ведь я дак ведь хмелён стал.
Да написано на бочки было, подрезано,
Да подрезаны тут5 подрези глубокия:
185 „Хто приедёт тут к моёму тут к черну шатру,
Розобьёт мою бочку да с зелёным вином,
Да ростопчот братынечку серебряну,
Да прирвёт-притрёпат да мой-от черн шатёр —
Да тому бы на свети да живому не быть!”
190 Тут-то ведь мне да за беду стало,
За велику досаду показалосе:
Я разбил тут-то бочку да с зелёным вином,
Ростоптал я братынечку серебряну,
Да прырвал-притрёпал да я ле черн шатёр,
195 Да на то место поставил да свой-от бел шатёр.
Повалилсе я во свой-от во бел шатёр,
А выпывши тут я да ведь и заспал же.
Он приехал, Дунай, дак из чиста поля,
284
Розбудил он меня да от крепкого сну,
200 Стал он тут звать дак он на улицю:
„Уж мы съедимсе с тобой — дак поздороваимсе:
Чья будёт на поли Божья помошшь?”
Пробужалса тут я да от крепкого сну,
Выходил тут я да из бела шатра,
205 Выходил тут ведь я дак на улицю.
Да садились мы, удалы, на добрых коней,
Тут съехались мы — дак поздоровались.
Вострыма копейцеми кололисе —
По насадоцькам они у нас посвёртывались:
210 Не один мы тут друга да не ранили.
Билисе тут палицэми буёвыма —
В руков[ят]очках палочки розгорелисе:
Не один мы тут друг друга не ранили.
Вострыма-ти саблеми рубилисе —
215 Не один мы ведь друг друга да не ранили.
Нецим нам, удалым, да стало воёватисе —
Да соскакивали мы было с добрых коней,
Схватывалисе мы тут плотным боём,
Да плотным-де боём — дак рукопашкою.
220 Да билисе-водились да челы суточки —
Да приехал бы Олёшенька из чиста поля,
Ростолкал нашу драку, да тут куласьней бой.
А суди ты, Владимёр, коей пра́в — винова́т!»
Россудил бы Владимёр, да овинил да он
225 Дуная сына Ивановича.
Собирал он бояр дак своих думных же:
«Уж вы ой еси, бояра да мои думныя!
Уж вы думайте-тко думу да заёдиное.
Ище наши-ти ведь руськи да ездят по чисту полю —
230 Дак не ставят бы они дак тут черных шатров,
А возят с собой бы они белы шатры.
Мы куда тут Дуная будём девати же?
Да сослать ёго во сылки-ти во дальния,
Да во 6ту же7 ёго силу неверную —
235 Он приедёт тут с неверныма в столн-ёт Киев-град,
Выпленит тут наш да стольне Киев-град.
Дак повесить тут на виселицю высокую
Ле посадить-де ёго во темны подгрёба?»
Они думали тут думу да заединоё,
240 Да придумали они да тут посадить Дунаюшка во погрёбы:
«Уж ты ой еси, да Владимёр стольне-киевской!
285
Собирай ты голей да ты кабацких же,
Да копай-ко-се ты да ведь глубок погрёб,
Засади-тко Дунаюш[к]а в темён погрёб!»
245 Собирал он голей да тут кабацких же,
Да копали голи они темён погрёб,
Посадили Дунаюшка во глубок погрёб —
Задергивали тут полосы жалезныя,
Засыпали хрящом дак мелким каменьём...
250 Тут-то Дунаюш[к]о и кончилсэ.