345
Илья Муромец сидел, калека, дома. Отец и мать пошли поля чистить, луга расчищать, пни выкорчевывать.
А Илья был дома оставлен, раз он не ходит. В то время тоже зашёл дед к нему, и попросил вот
этот, как он — прохожанин, попросил воды, да не воды, а квасу. А квас был в погребу. И он, Илья,
говорит: «Я не могу, говорит, у нас квас в погребу, я не могу сходить». Ну, а этот старичок настаиват:
5 «Попробуй, говорит, может, и сможешь сходить». Ну, он на самом деле стал вставать. Он на лавке
сидел — встал, пошёл в погреб, поднял ему квасу. Ну и вот, он когда поднял, старичок первому ему
заставил выпить, Илье Муромцу. Тогда он почувствовал такую силу, очень уж сильную: «Было бы на
земле какое кольцо побольше, так я б его выдернул». Тогда ему обратно ‹старец› второй раз дал попить
того квасу и спросил: «Как себя чувствуешь?» — «Нынче, мол, тоже силу чувствую, но уже меньше».
10 Ну, и тогда он пошёл, где отец-мати находятся, уж помогать им. Ну, и вот, раз они корчуют, начал он
эти пенёшки-берёзки вытаскивать, никакой сохи в руки не брал, ничего. И речку эту закидал тем, чего
корчевал, лесом.
Не потекла речка, так и называлась [с тех пор] речка Муромкой. И сейчас, наверно, называется.