319
«Прекрасный Васенька Окулович,
Делай три корабля:
Нос-от делай по-звериному,
А корму делай по-змеиному,
5 Бровеми наклади́ да черных со́болей,
Ресницеми положь да бобров оси́стыих.
Дай нам с собой да черну кошечку,
Черну кошечку с собой — ученую:
На вершину кошечка шла — да песенки пела,
10 На кошелёк идет — да сказки ска́зыват».
Направлялись три года́ за сини́ моря́,
Дал Бог им ветру попутнего,
Перебежали они за сине море,
Обирали шелко́вы паруса,
15 Пометали больши́ я́кори.
Таракашко, купец Замо́ринян,
По улицам пошел широ́киим,
Переулочками проведённыим,
Прем царских окон поклоняитце:
20 «Ох ты ой еси, Маринка-лебедь белая
Приходи-ко ты на царёв корабь
Выбирать товары наши заморские!»
Ставала Маринка на резвы́ ноги́
Выбирать товары заморские.
25 Таракашко, купец Замо́ринян,
Он догадлив был:
Наливал он цару зелена́ вина,
Не большу́, не ма́лу — полтора ведра.
Принимала Маринка едино́й рукой,
30 Выпивала Маринка за еди́ной дух,
Тут пьяна́ стала да прираспа́далась.
Подымали они шелко́вы паруса,
Убирали они больши́ я́кори.
Царя Соло́мона дома не случилося:
35 Уехал он стрелять гусей-лебедей,
Серых малыих утёнышков,
Крылистых, пёристых, перелётистых.
Приехал царь Соло́менной домой:
«Ой еси, вы слуги верные,
40 Слуги верные, да неизменные!
Да же моя молода́ жена?
Одолело ли ее богачество,
Одолела ли ее скорбь великая,
Ушли ли она за нова́ заму́ж?»
320
45 «Ушла, — говорят, — ее Тарака́шка-купец увез за си́не море. Ей повезли, так у Васеньки Окуловича
ее по су́кнам ведут, а сукна же взади завёртывают». (Эку жену привезли Васеньке!) Стали поживать.
Царь Соло́ман стал собирать дружину и спрашиват:
«Уж вы ой еси, мои братья-товарищи!
Что мне заставите с женой делать?»
50 Глупой скажет: «Потеряй жену!»
Мудрой скажет: «Отступись, жена!»
Собрал он дружину: «Надо мне войну открыть — по жену идти».
Брал с собой ту́рей рог:
«Ребятушки, братья-товарищи,
55 Первый раз я сыграю — вы на коней садитесь,
А другой раз сыграю — везите мне скорей да саблю вострую».
Пришел он к жены:
«Уж ты ой еси, Маринка, да лебедь белая,
Пойдем назад жить домой!»
60 Она и сказала: «Нет, я не пойду домой,
Здесь жить добро́,
Да здесь служить легко́:
Среды, пятницы здесь не по́стуют,
А великие говеньица не требуют».
65 Сидят разговаривают: «Ой, Маринка, идет твой новой муж, куды я буду деваться?»
Скакала Маринка на резвы́ ноги́,
Хватала перину пуховую:
«Ложись, я, грит, на тя сяду тут».
Он отворил дверь и говорит: «Фу-фу, Маринка, что это меня руськой дух по носу ударил?» —
70 «Это ты за охотой ходил, так вот тебя и ударило. Прекрасен Васенька Окулович, что бы ты стал делать,
если бы здесь был царь Соло́монов?» —
«Есть у меня сабля вострая,
Вострая сабля, да не обновлена,
Я обновил бы об его шею да Соломенну!»
75 Скакала Маринка на резвы́ ноги́,
Хватала перину пуховую:
«Вот, Васенька, царь Соло́менной
У меня здеся лежит!»
Побежал он по саблю вострую, махнул его.
80 Да царь Соломенной — он увертлив был:
Увернулся он под ремёщат стул.
Говорит Соло́мен да таковы́ слова́:
«Не честь-хвала да молодецкая,
Не выслуга да богатырская,
85 Не казнят царей при доме,
А казнят царей да во чистом поле!»
321
Она и говорит:
«Прекрасен Васенька Окулович,
Казни Соло́мона скоро-на́скоро!» —
90 «Глу́па баба да неразумная,
Волос долог, да ум коротенькой!
Сказали, что Соло́мон и хитёр и мудёр,
А поглядел я на Соло́мона —
У нас Соло́мона и глупее нет».
95 Она и говорит:
«Прекрасен Васенька,
Казни Соло́мона скоро-на́скоро:
Уйдет Соло́мон с хитросью,
С хитросью да мудросью!»
100 Соло́мон и говорит:
«Куйте меня в железа крепкие,
Но везите меня в чи́сто по́ле,
Выкопайте три ямы глубокие
И поставьте три петли:
105 Одну петлю — шелко́ву,
Другу петлю — пенько́ву,
А третью петлю — липо́ву, —
На перекосых петлях меня повесьте!»
Повезли царя Соло́мона во чи́сто поле казнить.
110 Говорит царь Соло́менной таковы́ слова́:
«Уж и што, братцы, за чудо, за дико́вина —
Одно колесо катитце, а друго не оставатце.
Вы ю́рзы-му́рзы да вси поганыи,
Вы татары все да кособрюхии,
115 На моей смертью да вы не радуйтесь —
Моя смерть будет да страхови́тая!»
Завезли царя Соло́менна во чи́сто поле да казнить хотят.
Ступил царь Соло́менной на перву́ ступень:
«Васенька, дай мне-ка сыграть во ту́рьей рог!»
120 «Сыграй!» —
Юрзы-му́рзы все распа́дались.
Ступил на втору ступень:
«Васенька, дай мне сыграть во второй раз!» —
«Ну, — грит, — сыграй!»
125 Сыграл — сыры́ боры́ да расшаталисе,
Вершинка с вершинкой сплеталисе,
Юрзы-му́рзы все распа́дались,
Прекра́сен Васенька едва на ногах стоит:
«Што у меня, царь Соло́менной, в поле сделалось?» —
130 «А летят гуси-лебеди со мной, мо́лодцем, да распроститисе!»
Трете́й раз сыграл в ту́рей рог.
Подвели ему коня доброго,
Подвезли ему саблю вострую.
322
Царь Соло́менной руками размоталсе, ногами разлягалсе, и все оковы с ног спа́ли. А прекрасного
135 Васеньку он в шелко́ву пе́телку и сунул. А Маринку полоненную — в пенько́ву пе́телку, а Таракашку,
купца Замо́рского, — в ли́пову.
А сказал он тут таковы́ слова́:
«Два мила́ тешатся, а и сводник тут». —
«Прекрасен Васенька Окулович,
140 Сам-то ты погинул да и меня сгубил!»
Заскоцил царь Соло́менной на добра́ коня,
Брал тут да саблю вострую,
Нацал ю́рзов-му́рзов всех покашивать:
Куда махнет — туды́ улоцка,
145 Поворотитца — туды переулочек.
«Вы косы́-му́рзы, вам сказано было, что моя смерть вам страшна будет». (Так оно и было.)