- 518 -
- 519 -
Как бы хто ещё сказал ныньче про староё,
Про староё сказал нам да про бывалоё,
Про того-де старого да Илью Муромца.
Уж как много-де ездил Илья Муромец,
5 Ой по чысту-то полю он всё поляковать,
Очищал-де старой дорожки да прямоезжия,
Он стоял ещё за Россиюшку — святую Русь,
Да еще того стоял он всё за Киев-град.
Ай пришло тепере да времечко ему —
10 Состарилсе старой наш Илья Муромец,
Ай головушка у Илюшоньки посе́дела,
Очи ясные у него да притупилися,
Ай он стоял-де за веру да християнскую,
Да ещё стоял за князя-та за Владимера,
15 Да тех-де вдов, сирот дак малых деточёк.
Уж как пришла однажды ему дак мысель в голову:
Я уж съезжу ещё дак во чисто полё,
Ай последний раз, видно, ещё постою-то я.
Ах поехал Илья как во чисто полё,
20 Да наехал ле он дак на чудо чудноё —
Ай горечь камень лежал дак край дорожочки.
На горючо<м> камне-де надписи написаны:
Уж как в правую дорожку ехать — убиту быть,
Ай прямоезжую дорожку ехать — жонату быть,
25 Во леву руку-де ехать — да всё богату быть.
«Ай как во леву руку поеду, да где богату быть, —
А нашто мне, старому-то, богачество?
Как пряму дорогу ехать, да где жонату быть, —
Ай зачем же мне ныньче жонату быть?
- 520 -
30 Уж поеду в ту дорожку, да где убиту быть».
Отъезжаёт Илья дак за три поприща,
Наезжает на станичников-разбойничков,
Ай станичники-разбойнички ровно да трёх ли сот.
Увидал тогда атаман-от их, разбойников,
35 Ай скричал тогда разбойников атаманушко:
«Уж вы гой еси, мои все ли разбойнички!
Вы поймайте-ко сего дак старого казака,
Вы снимите-ко его дак со добра коня,
Отрубите ему-де буйну да голову!»
40 Отвечаёт на то им Илья Муромец:
«Уж вы гой еси, станичники-разбойнички!
Уж вам нечо у меня дак убиёте дак ограбити,
Только есь у меня наличных три-де тысячи,
Да ещё на мне кунья шубонька стоит тысячу,
45 Да ещё ли добру коню цены-то нет.
Уж вы гой еси, станичники-разбойнички!
Ай дайте вы старому да мне поправитце,
Тогда станите вы сами старому кланятце».
Вынимаёт тогда дак он свой тугой лук,
50 На... й налаживал он в лук дак калену стрелу,
Говорит-де Илья дак таково слово:
«Уж вы гой еси, станичники-разбойнички!
Я стрелять-то ле буду по вам дак каленой стрелой,
Аль я стрелю-де лучше да во сырой дак дуб».
55 Он стреляет калену стрелу во сырой дуб —
Сырой дуб-от от стрелы дак весь росщепалсе,
Ай станичники-разбойнички все попадали.
Говорит тогда ему атаман-разбойничок:
«Уж ты гой еси, старой дак Илья Муромец!
60 Ты оставь-ко-сь нас еще Дак на семена».
Отвечаёт Илья ему таково слово:
«Вы садитесь-ко на своих дак на добрых коней,
Поезжайте вы все дак ко домам своим,
Ко отцам-то ле, ко матерям, молодым жонам,
65 Уж вам полно здесь лить кровь неповинную».
Собралися все раабойнички, поклонилися
И садились на добрых коней, поехали,
А Ильюшонька обратно да он путь держал
Ко тому-де ко камешку горючому.
70 Он как старую там запись всё захеривал,
А он новую-де запись да сам подписывал:
«А как ездил я в ту дороженьку, где убиту быть,
Но не так-то тут ведь дело да всё случилосе,
Ай вернулсе я назад, дак ста... старый казак,
75 Ай старый казак вернулсе, да Илья Муромец.
Ай поеду теперь, дак где жонату быть».
И отъехал от камешка ровно три поприща,
- 521 -
Он наезжаёт он-де на горюч камень,
На горюч камень наезжаёт да на великой.
80 Ай написано на камню да всё-то ле, хто богату быть.
Уж девитце Илья такой тут записи,
Говорит сам собой дак таково слово:
«Уж я век-де ездил да по чисту полю,
Экого чуда я дак не наезживал».
85 Соскочил тогда Илья дак со добра коня,
Он к могучему-де камешку подпадывал,
Ай своим-то ле дак могучим плечом
И как серой камень оттуда он отваливал —
Там увидял погреба-ти да всё глубокии,
90 В погребах-то там лежит дак золота казна.
Илья тому нинче дивуетце:
А и кто здесь хозяин той золотой казны?
Он набрал только себе дак золотой казны,
Сколько смог его-де конь дак ето всё поднять.
95 Он отвёз-де золоту отсюда ле прочь её,
Роздаваёт золоту казну нищей братии.
Ай приехал опять дак ко горечу камню,
Он-ка старую-ту подпись да всё захеривал,
А как новую подпись всё подписывал:
100 «Ай ездил я в ту сторону, где богату быть,
Но нашто жо мне богачество на старости,
Ай теперьей поеду, да где жонату быть».
Отъезжаёт от камешка за три поприща,
Наезжаёт Илья да на терема златоверхие,
105 А увидали тогда его дак там все нянюшки,
Уж как не много, не мало — да ровно тридцеть девицей,
Тридцеть девушок встречают да добра молодца,
Ай съимают его дак со добра коня,
Да берут-де за... старого за белы руки,
110 Ай заводят его дак в гридни светлыи,
Там княгинюшка его дак всё встречаёт ли,
Ай встречала его, дак добра молодца:
«Уж ты здравствуёшь, удалой да доброй молодец,
Ты со дальнёей теперь пути-дорожочки,
115 Ты садись-ко-се за столы-ти да за дубовыя,
Ты поешь-попей у меня дак что нынче Бог послал!»
И садилсе Илья за столы дубовыя,
Уж как ест он, пьёт с утра у ней до вечера.
Ай воставаёт Илья со столов дубовыих,
120 Благодарствую княгиню да он за хлеб за соль:
«А еще гой еси, княгинюшка молодая ты!
Ай старику-ту мне бы нынче отдохнуть-поспать
Аль со-то той-де со дорожочки со дальноей».
Ах брала она Илью дак за руки белыя,
125 Отводила его теперь во спаленку,
Подводила старого да ко кроваточки.
- 522 -
Ай старой казак смотрел дак на кроваточку,
Головой качал старой, дак сам спроговорил:
«Уж я век свой ездил всё дак по чужим землям,
130 А екого чуда ле я дак всё не видывал,
Эта кроваточка-то, видно, да всё подложная».
Он как брал-де королеву да за белы руки,
Шибанёт ее во кроваточку часовную —
Ай кроваточка была теперь подложная,
135 Отвернулась кроваточка подложная
И упала во погреба-ти да во глубокия.
Выходил тогда Ильюшонька вон на улицу,
Он как спрашивал у ней дак всё придверников:
«Уж вы гой еси, королевичной придверники!
140 Укажите к погребам дак всё дверей ле вы!»
Отводили придверники старого казака,
Подводили его к погребам глубокиим,
А не надобно ему ключи ко две... у дверей,
Он замки-те руками да прочь отдергивал,
145 Открывает погребов двери ле на пяту,
Заходил тогда старой в погреба глубокия —
А там сидит у ней в полону сорок царей-королевичей,
Да ещё-де сидят там всё богатыри.
Увидали они дак Илью Муромца,
150 А и встали все сами дак на резвы ноги,
Поклонилися старому да до сырой земли.
Говорит-то им Илья дак таково слово:
«Выходите вы теперече все на волюшку,
Поезжайте вы ле все да к отцам-матерям!»
155 И подходила тут к нему дак королевична,
Поклониласе она тоже да у сырой земли:
«Уж ты гой еси, старой казак Илья Муромец!
Не узнал ты, видно, меня, Златыгорки».
Отвечаёт старой ей таково слово:
160 «Уж ты гой еси, королева да Златыгорка!
Ты зачем меня хотела схоронить в своих,
Во свои-те погреба меня глубокия?»
Отвечаёт ему королева Златыгорка:
«Ай ты зачем моёго убил сына любимого,
165 Ай любимого-де сына да ты Сокольничка?»
Отвечаёт опять он таково слово:
«Он зачем на меня, твой сын, напал на спящого,
Он ведь бил меня рогатиной по белым грудям.
Ах, привёлсе у мня на груди дак чудной мой ле крест —
170 Есле бы не было на шеи да как чудна креста,
Он убил, видно, бы меня дак во чистом поле».
А и брал он Златыгорку за белы руки,
Выводил её ко стояльни-то, ко конюшонькам,
Он брал-де трех жеребчиков неезжаных —
- 523 -
175 Привязал королевну к жеребцам, дак ко ей хвостам то ли,
И спустил он жеребцов дак во чисто́ полё.
Розбежалися жеребцы, королеву роздёрнули;
Ой он ейной дом её да всё на огонь спустил,
А и ту ле прислугу спустил по домам своим.
180 И опять-де он садилсе да на добра коня,
Поворот-от держал ко тому камешку.
Он старую-ту подпись всё захеривал,
А как новую-ту подпись да он подписывал:
«А и ездил я в ту сторонушку, где жонату быть,
185 Ай жонату быть, в другу — да где убиту быть,
Во третью я ездил, где дак бы всё богату быть».
А и со той поры Илью ныньче славу поют.