416
[Пели двое в унисон.]
417
Ой недалёко от города от Киева,
Ах, не далёко, не близко — да за двенадцать вёрст,
Стояла застава да бог̇атырская,
Не вели́ка, не ма́ла — тридцать собогатырёв.
5 Они хранили-каравулили стольнёй Киев-град.
Тут не конной, не пешой не прохаживал,
Не рыскучой зверь да не пробегивал,
Не ясён соко́л да не проле́тывал,
А жил за старшего да Илья Муромец.
10 Поутру вставал да он ранёшенько,
Умывается старо́й да ключевой водой,
Вытирается старо́й да полотеничком,
Богу молится да не по множеству,
Одевал козловы-те сапожки на белы́ чулки,
15 А кунью́ шубу́ да на́ плечи,
А пуховой колпак да на головушку.
А брал он трубочку подзорную
И зрел-смотрел на все стороны:
На севере стоят да ледяны́ горы́;
20 А еще зрит в сторону восточную —
На восточной стоят да леса темные;
А еще зрит-смотрит в ту да южную —
А на юге там стоят луга зелёные;
А еще зрит-смотрит во сторону во западную —
25 А на западе стоит да поле чистое,
Поле чистое да все Кули́ково.
Там славный Буян-остров, он шатается,
А не Саратовски там горы да воздымаются —
А ведь едет богатырь да забавляется:
30 Во руках держит да свой лук тугой,
Он стрелочку калёну да сам постреливат,
На лету ее подхватыват,
На землю ее да не ураниват.
На лево́м колене у его чернильница,
35 На его право́м колене бумажечка.
А и пишет он арлык да скору грамоту,
Он подмётыват да ко белу́ шатру.
Выбегат старо́й да он скорёшенько,
Брал он записочку легошенько,
418
40 Давал читать Добрынюшке Никитичу.
Где читал Добрыня, да усмехается:
«А не идёт богатырь, да похваляетсе:
„Уж я еду к вам в стольный Киев-град,
Пошуметь-пограметь да в стольном Киеве,
45 Я божьи́ церкви́ на дым спущу,
А церковны-те иконы на поплав воды,
А медны кресты я во грязь стопчу,
Владимира-князя под меч склоню,
Апраксию-княгиню за себя возьму,
50 Крупну силу да я повыбью всю,
Мелку силу я повыгоню,
Да Добрынюшку Никитича да во писари“».
Закричал старо́й громким голосом:
«А не время спать, да нам пора вставать,
55 Не от великого хмелю да просыпатися,
Не от крепкого сна вам разбужатися!
А кого же мы пошлём да за бога́тырем,
А кого же мы пошлём да за могучиим?
А послать-то не послать Самсона да Колыбанова?
60 А Самсон-от Колыбанов роду да он сонливого,
Не за что он потерят дак буйну голову.
А послать-то не послать-то Мишку ле Турупанишка?
А Мишка Турупанишка роду ле да торопливого,
Не за что он потерят дак буйну голову.
65 А послать-то не послать Алешеньку Поповича?
А Алешенька Попович роду загово́рлива,
Не за что он потерят дак буйну голову.
А послать-то не послать Добрынюшку Никитича?
А Добрынюшка Никитич роду вежлива,
70 А сумеет он с бога́тырем ведь съехаться».
А не видели, как Добрыня да на коня скочил,
А не видели, как Добрыня да в стремена ступил,
Только видели: в поле ко́поть стоит.
Где догнал Добрынюшка бога́тыря,
75 Он кричал ему да во перво́й након:
«Если русский бога́тырь, да поворот держи,
А не русский бога́тырь, да я напу́с даю!»
А на это тут детина да не ослушался.
А закричал Добрыня да во второй након:
80 «Если русский бога́тырь, да поворот держи,
А не русский бога́тырь, да я напу́с даю!»
А на это тут детина да не ослушался.
А кричал Добрыня да во трети́й нако́н:
«Если русский бога́тырь да поворот держи,
85 А не русский бога́тырь, да я напу́с даю!»
А на это тут детина да не ослушался.
А тут стал Добрынюшка ругатися:
419
«А едешь, гадина, да перегадина,
А летишь, ворона да пустопёрая,
90 А летишь-машешься, сорока да загумённая.
А была у нас убайна коровка набозы́кова —
По загу́меньям коровина волочилася,
Алави́ной корова да подавилася.
А верно те, собаке, да то же надобно».
95 А на это тут детина да поворот дает,
О да брал он Добрыню да за желты́ кудри́,
А бросал его да на сыру́ землю́,
А дал ему да тут по тяпышу,
А прибавил еще да по олабышу:
100 «А поезжай, грит, ты назад да во бело́й шатер,
А скажи-ка старику да ты низкой поклон,
А что он вами, говнами, да заменяется:
Ему самому со мною да не поправиться».
А и едет Добрыня да не по-старому,
105 А и конь его бежит да не по-прежнему,
А повеся́ держит Добрыня да буйну голову,
Потопя́ его да очи ясные.
А-де стал старо́й Добрынюшку выспрашивать,
А Добрынюшку выспрашивать, его выведывать.
110 «Видел в поле да я бога́тыря,
А шлёт он тебе да он низко́й поклон,
А говорит, что́ он вами, говнами, да заменяется,
Ему самому со мною да не поправиться».
А завидело око да молодецкое,
115 А заслышало ухо да богатырское,
Расходились его плеча́ могучие,
Рассердилось его да ретиво́ сердцо́:
«Оседлайте мне да вы добра́ коня!
Уберите его да вы со трех цепей,
120 Укладите восемь подпружичек,
А девятую кладите да через хребётину.
А на шею кольчужечку серебряну,
А не ради красы дак молодецкоей,
А ради крепости да богатырскоей,
125 А чтобы не оставил добрый конь да во чисто́м поле́.
А не успеете вы щей котла сварить —
А привезу я вам погану да буйну голову,
На пога́ленье вам дам, на пору́ганье!»
А не видели, как старо́й да на коня вскочил,
130 А не видели, как он да в стремена вступил,
А только видели: в чисто́м поле ко́поть стоит,
Из-под копыт коня да искры сыплются,
А из рота да коня да пламя мечется,
Не золотиста грива да расстилается,
135 Хвост трубой его да завивается.
О-де наговаривал Сокольник да он своим слуга́м,
420
Он своим слуга́м, да своим верныим:
«Уж выбирайте вы себе хозяина поласковей,
А поласковей хозяина, повежливей,
140 А со стары́м-то съехатися — да не с родным отцом,
А со стары́м-то съехаться — да мне не брататься,
А со стары́м-то съехаться — да дело да под молитвою,
День под молитвою — да чья Божья́ помощь».
Тут не две горы да там столкнулися,
145 А два бога́тыря да съехались.
А копья их да повихалися,
А сабли их да пощербалися,
Ухватились они да там в охабочку,
Они бились-дрались да целы суточки.
150 А-де старо́му похвально да слово встретилось —
А лева рука да проказну́лася,
А права нога да подломилася,
А-де упал старо́й да на сыру землю́,
Где взмолился старо́й да Богородице:
155 «А я за вас стою, да я за вас борюсь,
А я стою-борюсь за верушку Христовую,
А выдали вы меня поганыим да на пога́ленье,
А на пога́ленье выдали, на пору́ганье!»
А тут не ветер полосочкой возмахиват —
160 У старо́го силы вдвое да тут попри́было.
Ухватил он Сокольника за подпазухи
И бросил его да на сыру́ землю́.
Он вытащил ножичок булатныей,
Разорвал его латы железные,
165 А хотел он ему резать да груди черные,
А смотреть его да ретиво́ сердцо́ —
А в плече его рука да остоялася,
Он стал выспрашивать бога́тыря:
«Уж ты кой земли, да коей матери,
170 А как звать тебя да нынь по имени?» —
«Когда я у тя сидел на грудях, тебя не спрашивал,
А режь меня да ты, не спрашивай».
А замахнулся старо́й ведь во второй разок, —
А в локтю рука его да остоялася:
175 «Уж ты гой еси, да добрый молодец!
Коей ты земли, да коей матери,
А как тебя зовут да нонь по имени?» —
«Я у тя сидел на грудях, тебя не спрашивал,
А режь меня да ты, не спрашивай».
180 Замахнулся старой да во третий разок —
А в заведи́ его рука да остоялася:
«Уж ты гой еси, да добрый молодец!
Коей земли да коей матери,
А как тебя зовут да нонь по имени?» —
185 «Есть за морем поляница да одинокая.
Есть за морем поляница да одинокая,
421
Та поляница — моя матушка».
Тут соскакивал старо́й на резвы́ ноги́,
Брал Сокольника за белы́ руки́,
190 Называл его сыном любезныим.
Говорит Сокольник таково слово:
«А и как ты прижил меня моей маменьке?» —
«Я у маменьки твоей прожил втаю три месяца,
Тут тебя и прижил я, мой сын».
195 Говорит Сокольник таково́ слово́:
«А поеду я, спрошу у моей маменьки,
Верно ли ты ею похвасталсе».
Погонил Сокольничек к своей маменьке,
А старо́й поставил шатер белобархатный,
200 Лег он спать с великого побоища.
Пригонил Сокольник к своему двору,
Говорит матери таковы слова:
«Был я на полях на киевских,
Видел старо́го казака Илью Муромца,
205 Назвал он тебя б<лядь>ю, меня вы<блядко>м». —
«Не пустым старо́й похваляется:
Он со мной жил втаю́ ровно три месяца,
Тут тебя мне-ка прижил».
Тут схватил Сокольник саблю вострую,
210 Срубил у матери буйну голову.
Он садился на добра́ коня,
Ехал во чисто́ поле ко старо́му.
Заскочил Сокольник в шатер белобархатный,
Старо́й спит, как порог шумит.
215 Ткнул Сокольник старо́го копьём в ретиво́ сердцо́.
А у старого погодился на груди чуден крест,
Копейцо в крест вошло да и сломалося.
Ото сну старо́й пробуждается,
Как схватил Сокольника за черны́ кудри́,
220 Поднял повыше дерева стоячего,
Чуть пониже облака ходячего,
На белы́ руки́ его не подхватывал.
Пал Сокольник на матушку сыру́ землю́ —
Тут Сокольничку смерть случилася.
225 Тогда собрал старо́й свой бело́й шатер,
Соскочил старо́й на добра́ коня,
Сам поехал на заставу богатырскую.