94

321. Бой Добрыни с Дунаем

А-й как ездил Добрынюшка по фсей земли,
А-й как ездил Добрынюшка по фсей Руси,
А-й как ездил Добрынюшка по фсем землям,
Как гулял-то Добрынюшко по цюжим странам.
5. А-й как искал как Добрынюшка супротивницька,
Супротивницька искал, к сибе наезницька;
А он не мог же натти себе супротивника,
Супро(ти)вника натти себе наезника.
Он выехал на полё на чистоё
10. Да на то же роздольицё на шырокоё;
А он смотрел где, гледел в подзорну трубочьку

95

А-й да он на фсе же на четыре кругом стороны:
Во-первой-то стороны да горы лютые,
Во фторой-то стороны да лесы тёмные,
15. Во третьей-то стороны да синё морюшко,
Во четвёртой стороны да цисто полюшко.
Он смотрел и гледел да вдоль он по полю,
По тому по роздольицю по шырокому;
Он завидял, как на поли шатёр стоит,
20. А шатёр-то стоит да бел полотняной.
А поехал Добрынюшка ко белу шатру.
Приежжает Добрынюшка ко белу шатру;
А на шатри, видит, потписом потписано
А-й со велики(м)а югрозами подрезано:
25. “А ишше хто к шатру приедёт — дак жывому не быть,
А жывому-то не быть, проць не уехати”.
И сомутились у Добрынюш(к)и оци ясныя,
А росходились у Добрынюш(к)и руцьки белыя.
А соскакивал Добрынюшка со добра коня,
30. Заходил де Добрыня ф тонкой бел шатёр.
А-й во шатри стоит кроватоцька тисовая,
На кроватоцьки лежит перинушка пуховая,
На перины одеялышко черного соболя,
А пот кроваткой стоит боцька да з зеленым вином,
35. А-й да на боцьки-то цяроцька серебряна,
Не велика, не мала — полтара ведра.
Тут и брал тут Добрыня цяру во белы руки,
Как отвёртывал краны боцьки з зеленым вином
А-й как нацыжывал цяру зелена вина,
40. Не велику и не малу — да полтара ведра;
А ишше брал-то Добрынюшка единой рукой —
Выпивал-то Добрынюшка к едину духу.
А как отвёртывал краны Добрынюшка Никитиць млад
А отвёртывал кран да во фторой након,
45. Как нацыжывал цяру да зелена вина,
Не велику и не малу — да полтара ведра;
А как брал-то Добрынюшка единой рукой —
Выпивал-то Добрыня да к едину духу.
Да отвёртывал краны Добрыня да во третей након,
50. Он нацижывал цярочьку зелена вина.
Не велику и не малу — полтара ведра;
Ишше брал-то Добрынюшка единой рукой —
Выпивал-то Добрыня к едину духу:

96

«А уш я перву чару выпил для весельичя,
55. А фтору чяру выпил для похмельичя,
Ишше третью я выпил для безумьица!..»
А сомутились у Добрынюшки оци ясныя,
Росходились у Добрынюшки руцьки белые,
Загорело у Добрынюшки ретиво серьцё,
60. Закипела вот у Добрынюшки горяця крофь:
Как змахнул-то Добрынюшка рукми́ белыми,
А-й как розорвал Добрынюшка тонкой бел шатёр,
Ростоптал он веть бочьку з зеленым вином,
А ростоптал он как чяроцьку серебряну,
65. Не велику и не малу — да полтара ведра.
Ишше сам повалилсэ да на кроватку спать.
Уш спит он, лежит да трои сутоцьки;
На четвёртыя сутоцьки Дуна́й едёт.
Подъежжаёт Дунаюшко ко белу шатру;
70. Как не видит Дунаюшко бела шатра,
Только видит Дунаюшко добра коня.
Сомутились у Дунаюшка оци ясныя,
Росходились у Дунаюшка руки белые,
А загорело у Дуная да ретиво серьцё,
75. Да закипела у Дунаюшка горяця крофь.
Да соскакивал Дунаюшко со добра коня;
Ун28 хочот-то секци да буйную голову, —
Во локтю его рука да остояласе.
А да и тут-то Дунаюшко прироздумалсэ:
80. «Ишше що же сонного мне бить бутто мёртвого:
Да не цесь моя, хвала да молодецькая,
А не выслуга будёт да богатырская;
Побужу я удалого доброго молоцца:
“Уш ты стань-востань, невежа да ты немилой друк!”»
85. А ото сну-ле доброй молодець пробужаицсэ,
Со великого похмелья да просыпаиццэ.
Говорит-то Дунаюшко таково слово:
«Уш ты ой еси, Добрынюшка Никитиць млад!
Ты нащо у мня розорвал де тонкой бел шатёр?
90. А ты нащо ростоптал боцьку з зеленым вином?
А ты нащо ростоптал-то веть цяроцьку серебряну,
А не велику, не малу, да полтара ведра,
А и ко́я чара стоит да во петьсот рублей?»

97

А говорыт тут Добрынюшка таково слово:
95. «Уш ты ой еси, Дунай да сын Ивановиць!
Нащо было страсте́ми потписывать,
Со великима угрозами подрезывать?
Ишше этих страстей дак нам боетисе, —
Нам не надобно по полю поляковать!»
100. Ишше тут же Дунаюшку за беду стало,
За великую досаду да показалосе.
Ишше тут-то молоццы они прироспорили,
Прироспорили молоццики, прироздорили, —
А да скочили они да на добрых коней.
105. И как не две горы да сокаталосе,
Да не два-ле сокола да солеталосе, —
А два руських могуцих богатыр(я) съежжалисе.
Во-первых они съехались вострыма копьеми:
И по насадоцькам копьиця поломалисе,
110. А от рук руковятоцьки загорелисе, —
Они тем боём друг друга не ранили.
Во-фторых они съехались вострыма саблеми:
По насадоцькам сабельки изломалисе,
Да от рук руковятоцьки загорелисе.
115. Да натегивали луки да фсё дубовые
Да и те же тетивоцьки шолковые,
Да накладывали они да калены стрелы —
Они спускали веть стрелоцьки в друг друга;
А улетели как стрелоцьки ноньче по поднебесью.
120. (Почему они летели по поднебесью?
Кабы руской с барсуманином-то бы и ссорылись —
Да попали они бы да друг в друшку;
А как руськой-от с руським, Бог дас<т> помошши) —
Они тем боём друг друга не ранили.
125. А тянулись на тягах на железныех,
Да и тяги железны да изломалисе —
Они тем боём друг друшку не ранили.
И скоцили они да со добрых коней;
Да плотным они боём да рукопашечкой
130. Они бьюцсэ-деруцьсэ ноньче трои суточьки —
По коленам они в землю да утопталисе.
Да и в эту-то пору да и во то время
Ише ездил старой казак по чисту полю
Они со тем же с Олёшенькой Поповицём;
135. Да соскакивал старой-от да со добра коня,

98

Да припадывал старой-от да ко сырой земли
И говорыл тут Олёшеньки Поповицу:
«Уш ты ой еси, братёлко крестовое!
Ише есь у нас битва да на цистом поли,
140. Поежжай-ко, Олёшенька, попроведай-ко;
Если руськой с барсуманином, то дай помошши;
Если руськой-от с руським, дак розговарывай!»
Тут поехал Олёшка на битву да на великую.
Приежжаёт Олёшенька к битвы великое;
145. Ише тут же Олёшенька приочюствовал,
А ишше видит-де два руськия богатыря:
Во-первых-де Добрынюшка Никитиць млад,
А во-фторых Дунай да сын Ивановиць.
Ишше стал-то Олёшенька их да розговарывать;
150. Розговору молоццы да не внимают же.
Да подходит Олёшенька г<к> добрым молоццам
Да и хочот рознять их добрых молоццоф.
Да и пнул ёго Добрынюшка Никитиць млад,
Да и пнул-то его да как правой ногой, —
155. А улетел-то Олёшенька за сорок сажон,
Да лежит-то Олёшенька на чистом поли,
Да стоит его конь у доброх молоццоф.
А тут-то молоццы да всё-тыки борюццэ,
Да и тут молоццы-ти да фсё стараюццэ.
160. Ише тут-то Олёшенька очюствовал,
Подкрыпил свою силу-от богатырьскии,
Да приходит Олёшенька он г добру коню,
Да заскакивал Олёшенька на добра коня,
Да и слова-та Олёшенька не молвил же,
165. Поскакал же к старому да Ильи Муромцу;
Приежжал же к старому да Ильи Муромцу,
Говорит же Олёшенька таково слово:
«А уш ты ой еси, старой казак Илья Муромец!
Да деруцсе Добрынюш(к)а з Дунаюшком
170. А-й да гово́ри моей да не внимают же!»
Да скочил же старой-от да на добра коня.
Он поехал на битву да на великую.
Приежжаёт старой на битву на великую:
Они слышат-то потоп да лошадиное,
175. Они слышат и крык-от богатырское, —
Ише тут-то молоццы они приужакнулись,
Ише тут молоццы да роступилисе,

99

Отступились они драцьсе-воеватисе.
Тут приехал старой казак на битву на великую.
180. Тут стречают удалы да добры молоццы,
Да которому успетъ да г старому бежать:
Да Добрынюш(к)а бежит да подпинаицсэ,
А Дунаюшко бежит да подтыкаицсэ.
Прибежал-то Добрьшюш(к)а Никитичь млад
185. На покорность г старому да Ильи Муромцу,
Да и блиско Добрынюшка подвигаицсэ
Да и низко старому да поклоняицсэ:
«Уш ты ой еси, старой казак Илья Муромец!
Уш ездил веть я ноньце по фсей земли,
190. Уш ездил-то я ноньце по фсей Руси, —
А не мог же натти себе супротивника,
Супротивника натти себе наезника;
Уш я выехал на полё на чистоё
Да на то же роздольё да на шырокоё;
195. А да смотрел я, гледел в подзорну трубочьку
Я на фсе же на четыре да кругом стороны:
Во первой стороны да горы лютыи,
Во фторой стороны да лесы темные,
Во третей стороны да синее морюшко,
200. Во четвёртой стороны да цистоё полюшко.
Я смотрел-то, гледел да вдоль я по полю,
По тому я роздоль(и)цю шырокому —
Как завидял-то: на поли шатёр стоит;
А поехал веть я да ко белу шатру,
205. А приехал веть я да ко белу шатру —
На шатре было потписом потписано,
А со великима угрозами подрезано:
“Ишше хто к шатру приедёт — да жывому не быть,
Жывому ему не быть, проць не уехати”.
210. Ишше тех же страстей веть нам боетисе,
Нам не надобно по полю ездить поляковать
Да по чистому полюшку казаковать!
Ише тут-то веть мне-ка да не пондравилось;
Заходил же веть я да в тонкой бел шатёр, —
215. Во шатри стоит кроваточька тисовая,
На кроватоцьки лежала периночька пуховая,
На перины одеялышко черного соболя,
Пот кроваткой стоит боцька да з зеленым вином,
А на боцьки стоит цяроцька серебреная.

100

220. Не велика, не мала — да полтара ведра;
А на цяроцьки ст(р)асте́ми было потписано,
Со великима угрозами подрезано:
“Ише хто же это чярочьку примет единой рукой,
Ише хто цяру выпьёт да к едину духу —
225. Да тому человеку да жывому не быть,
Жывому-то не быть, проць не уехати”.
Ише это веть мне-ка да не пондравилось;
Наливал веть я цярочьку зелена вина
Не велику, не малу — да полтара ведра,
230. Выпивал же я цяру да к едину духу;
Наливал же я цяроцьку во фторой након,
Выпивал же я цяру да к едину духу;
Наливал веть я цяру да во фторой29 након,
Выпивал веть я цяру да к едину духу;
235. Сомутились у меня да очи ясныя,
Росходились у меня да ручьки белые:
Я розорвал у его да тонкой бел шатёр,
Ростоптал веть я боцьку да з зеленым вином,
Ростоптал веть я цяроцьку серебряну,
240. Ише фсё розмётал я по чисту полю».
Ише тут же старой-от да воспроговорыл:
«Как поэтому, Добрынюшка, ты неправ будёш!»
Да подходит Дунай да сын Ивановиць;
Ише блиско Дунаюшко подвигаицсэ,
245. Да и ниско Дунаюшко поклоняицсэ:
«Уш ты ой еси, старой казак Илья Муромець!
Как стоял у мня шатёр да на цистом поли;
На шатри-то у мня было потписано,
Со великима угрозами подрезано:
250. “Ишше хто к шатру приедёт — да жывому не быть,
Жывому-то не быть и проць не уехати”.
Во шатри стояла кроватоцька у мня тисовая,
На кроватоцьки лежала перина пуховая,
Пот кроваткой стояла боцька да з зеленым вином.
255. А на боцьки у мня цяроцька была серебряна,
Не велика а не мала — да полтара ведра;
Ише та же цяра стоит во петьсот рублей,
Ис которой ноньчи чары да с приезду пью;
А на цяроцьки страстеми было потписано,

101

260. Со великима угрозами подрезано!»
Ише тут-то старой-от да воспроговорил:
«Дак поэтому, Дунаюшко, ты неправ будёш!»
Уш сели фсе они да на добрых коней;
Собралась их дружинушка хоробрая,
265. Да четыре молоцца как четыре ясных сокола;
Да поехали они да в стольне Киев-град
Да к тому же ко князю да ко Владимеру;
Приежжают ко грыдьни ко княжонецкое,
Приежжают-то прямо да ко красну крыльцу.
270. Ишше в ету веть пору да и во то время
А как Владимер-от княсь да сел на княжей стол.
Как грыдьни фсе княжески ростворилисе,
А и фсе светлыя светлици запустили их.
Да выходит Владимер-княсь на красно крыльцо,
275. Уш ниско старому да поклоняицсэ:
«Уш ты ой еси, старой казак Илья Муромец!
Да пощо же тебя в доми да не случилосе,
Не Добрынюшки у мня да не Никитица,
Не Дунаюшка у мня сына Ивановичя,
280. Не Олёшеньки у мня да не Поповиця?» —
«Уш ты ой еси, Владимер, княсь стольнекиевской!
Уш ездил я с Оле(ё)шенькой по чисту полю,
Я нашол же веть битву да на чистом поли:
Как Добрынюшка з Дунаюшком деруццэ же;
285. Россуди у их да фсё розведай-ко,
Ише сеть-ко-се, князь, да ты на руськой стол,
Ты придумай-ко думу да нам веть крепкую,
Ишше дай-ко-се нам да слово тайное,
Слово тайное дай да не объявноё;
290. Я привёс как удалых их добрых молоццоф:
Во-первых-де Добрынюшку Микитица,
Во-фторых-де Дунаюшка Ивановичя,
Во-третих-де Олёшеньку Поповичя!»
Говорит князь Владимер да таково слово:
295. «Уш ты ой еси, старой казак Илья Муромец!
Заходи-ко-се веть к нам во грыдьню княжонеськую,
Россужу веть я вас и прирозведаю;
А как по господу судить — да нать жывому быть,
Как по кривды судить — да быть убитому —
300. А ишше фсе пожывём мы да на белом свети!»
Тут заходят молоццы-ти да в светлу грыницю.

102

Тут подходит Добрынюш(к)а ко Владимеру.
И говорит тут солнышко Владимер-княсь:
«Уш ты ой еси, старой казак Илья Муромець!
305. Уш ты где ты их нашол — да где их выкопал?»
А-й говорит тут старой-от да таково слово:
«Уш ты солнышко Владимер, княсь стольнокиевской!
Уш я ездил-то ноньце по полю поляковать
А по цистому полюшку казакова(тъ)
310. Да и с тем же с Олёшенькой Поповицом;
Да нашол же веть я но поли битву великую.
Посылал я Олёшеньку Поповиця
Как на ту же на битву на великую30;
Я сказал же ему да наказал ему:
315. “Если руськой с неверным, да то дай помошши;
Если руськой-от с руським, да розговаривай”.
Как поехал Олёша на битву на великую.
Приежжаёт Олёшка на битву на великую,
Да и бьюцца два молоцца фсё руськие.
320. Да и стал он веть их да розговаривать:
“Уш ты ой еси, Дунай да сын Ивановиц!
Уш ты ой еси, Добрынюшка Микитиц млад!
Вы оп цём деритесь да чого делите?”
В теменях-то молоццы (так) ему ответу нет!»
325. Говорит тут Олёшенька Попович млад:
«Да соскакивал я Олёшенька со добра коня,
И хотел я рознять их удалых добрых молоццоф,
Потходил я к удалым им добрым молоццам
Да хотел захватить их белой руцькой правою;
330. Не успел захватить я руцькой правою, —
Как топнул меня Добрынюшка Микитиць млад
Да топнул-то миня да фсё правой ногой:
Улетел-то веть я да во чисто полё
Как в далечем дале́чо да за сорок сажон.
335. Ишше тут же веть я приёчювствовал,
Поткрепил свои силушки молодецкии,
Молодецкия силушки богатырскии;
Тут прихожу веть я да ко добру коню,
Да скочил веть нонь я да на добра коня

103

340. Да поехал г старому да Ильи Муромцу.
Приежжаю г старому Ильи Муромцу,
Говорю я старому да таково слово:
“Уш ты ой еси, старой казак Илья Муромець!
Ишше бьюцьсе-деруцьсе да там Дунаюшко,
345. Там Дунаюшко дереццэ да фсё з Добрынюшкой!”
Да [на] ето старому да не понравилось:
Да скочил тогда старой веть на добра коня,
А полетел он на битву да на великую, —
Как приехал там на битву на великую.
350. Как едёт старой да по чисту полю;
Как уцули веть потоп ребята лошадиное,
Как услышыли крыг да богатырьское, —
Ише фсе они ребятушка ноньце роступилисе,
Перестали они бицсэ и дратисе.
355. А-й на покорность идёт Добрынюшка Микитиц млад
А (к) тому же г старому да Ильи Муромцу,
Ише ниско Добрыня да поклоняицсэ».
А на ето-то Добрынюшка догадлив был:
«Уш ты ой еси, Олёшенька Поповиц млад!
360. Ты позволь-ко-се молчать, мне-ка слово сказать!»
Ой ишше блиско Добрыню(ш)ка подвигаицсэ,
Ишше ниско Добрыня да поклоняицсэ:
«Уш ты солнышко Владимер-княсь стольнокиевской!
Ты позволь, князь Владимер, да мне слово сказать, —
365. Не позволь, князь Владимер, да за слово казнить,
За слово меня не бить, скоро не весити!» —
«А-й говори-тко, Добрыня, да що тебе надобно». —
«Уш ты солнышко Владимер-княсь стольнекиевской!
Уш как ездил веть ноне да я по фсей земли,
370. Я по фсей-то земли да я по фсей Руси, —
А я не мог же натти себе супротивника,
Супро(ти)вника натти себе наезника.
Как я выехал на полё на чистоё
Да на то же на роздольицё шырокоё,
375. Да увидял я — на поли шатёр стоит.
А смотрел я, гледел в подзорну трубочьку
Да на фсе же на четыре да кругом стороны:
И во первой-то стороны да горы лютыи,
Во фторой-то стороны да лесы тёмныя,
380. И во третей-то стороны синее морюшко,
По четвёртой стороны да цисто полюшко.

104

Я смотрел же, гледел да вдоль я по полю,
По тому я роздольицю шырокому, —
А я увидял-то, на поли шатёр стоит.
385. Приежжаю веть я да ко белу шатру, —
На шатри было потписом потписано,
Со великима угрозами подрезано:
“Ише хто к шатру приедёт — да жывому не быть,
Ой жывому не быть, проць не уехати”.
390. Я зашол же к ёму да ф тонкой бел шатёр, —
Во шатри стоит кроваточька тисовая,
На кроватоцьки лежит перинушка пуховая,
На перины одеялышко черного соболя,
Пот кроваткой стоит боцька да з зеленым вином,
395. Да на боцьки стоит цяроцька серебряна,
Не велика, не мала — да полтара ведра;
А на цяроцьки страстеми было потписано,
Со великима югрозами подрезано:
“Ише хто же эту цяроцьку примёт единой рукой,
400. Ише хто эту цяроцьку выпьёт к едину духу —
Да тому человеку да жывому не быть,
Жывому-то не быть и проць не уехати”.
Ише это веть мне-ка да не пондравилось;
Наливал веть я чяру да зелена вина,
405. Не велику, не малу — да полтара ведра,
Выпивал ету цяру я к едину духу;
Наливал веть я цяру да во фторой након —
Выпивал эту цяру да к едину духу.
Наливал я веть цяру да во третей након —
410. Выпивал эту цяру да к едину духу.
Сомутились у меня да оци ясные,
Росходились у меня да руцьки белые;
А розорвал у его да тонкой бел шатёр,
Ростоптал я веть боцьку да з зеленым вином,
415. Ростоптал я веть цяроцьку серебрянну.
Не велику, не малу — да полтара ведра».
Говорит князь Владимер да таково слово:
«Как поетому, Добрынюшка, ты непраф будёш!»
Как и блиско Дунаюшко подвигаицсэ,
420. Ише ниско Дунай да поклоняицсэ,
Говорит-то Дунаюшко таково слово:
«Уш ты солнышко Владимер-князь стольнекиевской!
Ты позволь, князь Владимер, да мне слово сказать, —

105

За слово меня не бить, скоро не весити!»
425. Говорит князь Владимер да таково слово:
«Говори-тко, Дунаюшко, що те где надобно». —
«Как стоял у мня на поли тонкой бел шатёр;
На шатри у мня страстеми было подписано,
Со великима угрозами подрезано:
430. “Ише хто к шатру приедёт — дак жывому не быть,
Жывому-де не быть и проць не уехати”.
Во шатри-то стояла кроваточька тисовая,
На кроватоцьки лежала перинушка пуховая,
На перины одиялышко черного соболя,
435. Пот кроваткой стоит боцька да з зеленым вином,
А на боцьки-то цяроцька была серебрянна,
Не велика, не мала — да полтара ведра,
Ис которой я чярочьки я с приезду пил,
Не велика и не мала — да полт<а>ра ведра,
440. А котора она стоила во петьсот рублей.
А на цяроцьки страстеми потписано,
Со великима угрозами подрезано».
Говорит князь Владимер да таково слово:
«Да поэтому, Дунаюшко, ты неправ будёш!»
445. Говорит тут Владимер-князь таково слово:
«Уш вы слуги, вы слуги да мои верные,
Мои верныя слуги да неизменные!
Вы возьмите Дуная да за белы руки,
Поведите Дуная да во цисто полё,
450. Вы копайте Дунаюшку глубок погрёп;
Вы возьмите-тко двери да фсе железные,
Вы возьмите-тко замки да фсе три крепкие, —
Вы замкните Дуная да крепко-накрепко!»
Ише тут его слуги да не ослушались;
455. Они брали и Дуная за белы руки,
Повели же Дуная да во цисто полё
А копали Дунаюшку глубок погрёп,
Затворили-то двери да трои фсе железные
Да замкнули замками да крепко-накрепко,
460. Ише сами тому да приговаривали:
«Не бывать тут Дунаю да на белом свети,
Не видать тут Дунаю да свету белого!»
Тут пошли фсё ко князю да ко Владимеру,
Да приходят ко князю да ко Владимеру,
465. Говорят-то веть слуги да таково слово:

106

«Уш ты солнышко Владимер да стольнекиевской!
Ишше службу твою да фсё исполнили:
Как свели же Дунаюшка во цисто полё,
А как копали Дунаюшку глубок погрёп,
470. Да копали Дунаюшка во глубок погрёп,
Как затворили мы двери да трои фсе железные,
472. Как замкнули замки да фсё три крепкие!..»

Сноски

Сноски к стр. 96

28 Здесь «Ун» — как и в других подобных с закрытым «о» — означает «он». — Ред.

Сноски к стр. 100

29 Так было пропето.

Сноски к стр. 102

30 Сначала он пропел за этим стихом стихи:

«Как поехал Олёшка на ихну битву на великую,
Приежжает Олёшенька г битвы великое»;

    но потом вместо них пропел 314—318 стихи.