304. Три поездки Ильи Муромца

А-й как по утру было, утру ранному,
А на восходе-то было соньця красного
Да срежалса Илейка во чисто полё.
Он садилса на своёго коня доброго,

481

5. И он поехал Илейка во чисто полё.
И ехал много-ли, мало поры-времени —
И он выехал на горы да на высокия
И увидел на горы да фсё дубовой столп.
Он подъехал к столбу да блиско-поблиску.
10. И пошло тут от столба тры дорожечки.
И на столбе-то была потпись-та потписана:
«И по правой-то ехать — там убиту быть;
По середьней-то ехать — там богату быть;
А по левой-то ехать — там жонату быть».
15. Говорыл тут Илейка таково слово:
«Я поеду же Илейка, где убиту быть».
И ехал много-ли, мало поры-времени,
И увидел станисьникоф-пленисьникоф
И по-нашому, по-руському, розбойникоф.
20. Увидали они Илейку, Илья Муромця,
И потходят к ёму да блиско-поблиску, —
И хотят они лишить да свету белого
И укоротать хотят да веку долгого.
И говорил тут Илейка таково слово:
25. «Уш вы ой еси, станисьники-пленисьники,
Да по-нашому, по-руському, розбойники!
Уж а бить вам меня да ноньце да не за що,
Ишша взеть вам ныньце не́цего!
И золотой у мня казны да мало можыцьсе:
30. Только взято на цяроцьку на винную,
А не много, не мало — сорок тысицей!..»
Ишша тут-де розбойникоф обзадорыло:
И подходят к ёму да ближе старого, —
И хотят они лишить да свету белого,
35. Укоротать хотят да веку долгого.
Говорыл тут Илейка таково слово:
«Уш вы ой еси, станисьники-пленисьники,
Да по-нашому, по-руському, розбойники!
Да уже бить вам миня да ноньче не за що
40. И взеть у мня вам ныньце нецёго!
Только ес<т>ь у мня шуба собо́льяя,
Да подароцьки князя-та Владимера;
И во подарках эта шуба — во петьсот рублей,
Во продажу эта шуба — во петь тысицей!..»
45. И тут же станисьники-пленисьники
И потходят к ёму да ближе старого, —

482

А хотят они лишить да свету белого,
Укоротать хотят да веку долгого.
И говорыл тут Илейка таково слово:
50. «Уш вы ой еси, станисьники-пленисьники,
Да по-нашому, по-руському, розбойники!
Уж а бить-то вам меня ныньце не за що
И взеть у мня вам ныньце не́цёго!
Только ес<т>ь у мня триццэть веть тры стрелоцьки.
55. Они фсе ети стрелоцьки калёныя.
Я днём-то стреляю, ноцью соби́раю:
Где стрела-та стоит — бутто свеця горыт!»
Да и тут-де станисьники обзадорылись:
А хотят они лишить ёму свету белого
60. И укоротать хотят да веку долгого.
И тут-де стар ка́зак Илья Муромець
Он взял тут свой тугой лук розрыфцивой,
Натенул он тетивочку шелковую
Он фкладывал стрелочку калёную,
65. И сам-де ко стрелки прыговарывал:
«Полетай-ко-сь ты, моя да калёна стрела,
Да повыше ты лесу нынь стояцёго,
Пониже-то облака ходячого, —
Да пади ты, стрела, ныньце во сырой дуп,
70. Рошшиби ты веть нынице весь сырой дуп
Да на мелко на цереньё на ножовоё, —
Убей фсех станисьникоф-пленисьникоф!»
И полетел(а) тут ёго да калёна стрела
Повыше-то лесу-ту стоячого,
75. Пониже-то облака ходячого.
И прилетела она да фсё во сы́рой дуп,
И розбила она да весь веть сырой дуп
И на мелко цереньё на ножовоё —
И убила фсех станисьникоф-пленисьникоф,
80. Да по-нашому, по-руському, розбойникоф.
И поехал тут Илейка во чисто полё
На ту на дорожечку середьнюю.
Он поехал Илейка, да где богату быть.
Ехал он много-ли, мало поры-времени —
85. Он доехал до двора да до широкого.
И на то на крылецько на украшоно
Выходила тут девиця-душа красная,
Сама говорила таково слово:

483

«Уш ты ой еси, удалой доброй молодечь!
90. Добро жаловать ко мне да_хлеба-соли исть.
Мы не знам тибе не имени, не вотцины,
Не отецесьва твоёго, не молодецесьва!»
Заходил-де Илейка на красно крыльчё.
Заводила ёго да (ф) светлу светлицю.
95. И садила она да за дубовой стол.
Нанесла она есвы-та сахарныя.
И тут-де Илейка-та не пьёт, не ест,
Он не пьёт, сидит не ест да фсё не кушает.
И говорыла тут девиця-душа красная:
100. «Мы пойдём-ко с тобой да опочеф дёржать!»
И пошли они со старым да Ильей Муромьчём.
И говорила девица-душа красная:
«Уш ты ой есь, удалой доброй молодечь!
Ты ложысь на кровать да на тисовую
105. И на ту же на перину на пуховую!»
И на то-де Илеюшка ухватциф был:
И хватил-де девицю-душу красную,
Он бросил на кровать да на тисовую, —
И улетела девиця во глубок погреп<б>.
110. Закрычала она да громким голосом:
«Уш ты ой еси, удалой доброй молодець!
Уш ты выпусти меня из глубока погреба:
Уш я дам те золотой казны, сколько надобно!..»
И наклала она мису красна золота,
115. И другу наклала циста серебра,
И третью наклала скатна жемцюга, —
И дарыла удала добра молоцца.
И он дары-ти берёт, да ей целом не бьёт:
Завалил ей каменьём серым дикиим
120. Да во том глубоком темном погребе.
И сам поехал Илейка, где жанату быть,
И на ту же дорошку фсё на тре́тьюю.
Ехал много-ле он, мало поры-времени,
Он доехал до терема шырокого.
125. Подъежжаёт он к терёму блиско-поблиску.
И на то жа на крылецько на украшоно
Выходила тут девиця-душа красная
В единых тоненьких цюлоцьках фсё бес щобутоф,
В едной тоненькой рубашечки без поеса.
130. Сама говорит да таково слово:

484

«Уш ты ой еси, удалой доброй молодечь!
Добро жаловать ко мне да хлеба-соли исть,
Хлеба-соли-де исть да пива с мёдом пить!»
Заходил тут Илейка на красно крыльцё.
135. Брала она ёго да за праву руку,
И вела она во грыдьню княженеськую
И садила ёго да за дубовой стол
И нанёсла ёму кушанья сахарныя.
И тут-де стар ка́зак Илья Муромець
140. Он не пьёт, сидит не ест — да фсё не кушаёт,
Он беленькой лебеди не рушаёт.
Выходил-де-ка он из-за дубова стола.
И брала она тут ёго за праву руку,
И вела она во грыдьню княженеськую
145. И ко той ко кровати ко тисовое.
Говорила она да таково слово:
«Уш ты ой еси, удалой доброй молодець!
И ты ложись-ко-се ноньце опочеф дёржать!»
А на то же Илейка-та ухватциф был:
150. Хватил он девицю-душу красную
И бросил на кровать да на тисовую.
И улетела там девиця во глубок погряп<б>.
И во том во глубоком темном погребе
И сидит два удала добра молоцца:
155. Во первых-то Добрынюшка Микитиц млад,
И во вторых же Олёшенька Поповиц млад.
И закры(ч)яли они да громким голосом:
«Уш ты ой еси, дружинушка хоробрый же,
Уш ты на́ имё стар казак Илья Муромець!
160. Ты избавь же нас у смерти-то скорое,
Ой ты выпусти из глубока да темна погреба!..»
И тут-де Илейка не ослышылса:
Он отфо́рил у погреба двери железныя,
И спускал он им лисёнку дубовую,
165. Выпускал он удалых добрых молоццоф.
Выходили тут удалы добры молоццы.
Говорил тут Илейка таково слово:
«Уш вы глупы удалы добры молоццы!
Вы не знаете ухватоцьки-то женьское:
170. Да хватай бабу за пя́лки, пина́й бабу под гузно:
Да веть тут у ей раны-ти кровавыя
И кровавыя раны к ретиву серьцю!..»

485

И пошли тут они да со шырока двора,
И садились да на добрых коней,
175. И поехали по далечю чисту по(л)ю,
И поехали на дорошку на середьнюю
Ко тому ко глубоку тёмному погребу.
И приехали они да к темному погребу,
И роскатали они каменьё серодикоё,
180. И отфорили заслоночьку жалезную,
И спускали они лисёнку дубовую.
И спускалса тут Добрынюшка Микитиц млад.
Он хватил-де свою да саблю вострую,
Он срубил у девици буйну голову.
185. И взели они да золоту казну.
Розделили они по сорок тысицей.
И поехали они да ф красён Киеф-грат
К тому же ко князю ко Владимеру.
И у того же веть у князя у Владимера
190. Заводилса жа тут веть ка(к) почесьён пир.
И говорил тут стар казак Илья Муромець:
«Уш вы ой еси, дружинушки хоробрыя!
Уш я буду жа нынь да на чесном пиру,
Уш я выпью нонь да зелена вина,
195. И во хмелю-ту я стар казак Илья Муромець
И я скажу про вас, удалы добры молоццы:
Вы сидели во глубоком темном погребе!»
И говорыли тут удалы добры молоццы:
«Ты не сказывай, стар казак Илья Муромець:
200. Оддаим мы тибе да золоту казну!» —
«Мне не надобно ваша золота казна.
Я нейду нынь Илейка на почесьён пир,
Я поеду Илейка во чисто полё!»
И роспростились тут удалы добры молоццы:
205. И поехал Илейка во чисто полё,
А Добрынюш(к)а поехал ф красён Киёф-грат,
207. А Олёшенька поехал во Чернигоф-грат.