155

231. Данило Игнатьевич и его сын Михайло

А-й во стольнём во городе во Киеве
А-й у ласкова бы у князя у Владимера
Заводилось пированьицо-почесьён стол
Да для многих кнезей да многих бояроф,

156

5. Да для сильних, могучиих да богатырей,
Да для фсех де полениц да приудалыих,
Да про фсех де купьцей-гостей торговыих,
Да про тех бы казакоф да со тиха Ду<о>на,
Да про тех бы калик да перехожиих,
10. Перехожиих калик да переброжыих.
Ишша все бы на пиру бы да напивалисе,
Ишша все бы на цесном пиру наедалисе,
Ишша все бы на пиру да были пьяны-весёлы.
Да един на пиру сидит — не пьёт, не ест,
15. Он не пьёт бы, не ес<т> да он не кушаёт,
Ишша белой-то лебёдушки да фсё не рушаёт,
Ишша серыма гусями да не закусыват.
Да Владимер-кнесь по грынюшки да похажыват,
Он веть с ножоцьки на ношку да переступыват,
20. Он сапог бы о сапог сам поколациват,
Ишша белыма руками да прирозмахиват,
Да златныма-то перснями фсё нашшалкиват,
Да русыма-то кудрями принатрехиват,
Да ис<з> уст тако слово да выговарыват:
25. «Ишша все веть на пиру сидят пьяны-весёлы,
И все пьют-то, седят да фсе-то кушают,
А один на пиру сидит — да ни пьёт, ни ест,
Он не пьёт-де, не ест, сидит да не кушаёт,
Ишша белой-то лебёдушки да не рушаёт».
30. Да Владимер таку рець да выговарыват:
«Уш ты ой еси, Данило да сын Игнатьевиць!
Ты не пьёш, не еш, сидиш да не кушаёш,
Уш ты белой-то лебёдушки да не рушаёш,
Ишша серыма гусями да не закусываш;
35. На миня ли ты, на князя, да лихо думаёш?
На мою ли ты на кнегинушку да Опраксею?»
Говорыл-то Данило да таково слово:
«Уш ты батюшко Владимер стольнекиефской!
Ты позволь жа ты мне да слово молвити,
40. Слово молвити мне да рець гово́рити, —
Не изволь жа ты за слово скоро сказнить,
Не садить бы миня во темныя погребы,
Не сылать бы во сылоцьки во дальния;
Ты спусти-ко-се, Владимер, да ф три мана́стыря
45. Да во те жа манастыри душу спасти,
Да постригцись во платьё во церноё,

157

А-й да те жа во скимушки во спасёныя:
Как за молода у мня много было бито-граблено,
Занапрасно много крови было проливано».
50. Говорыл ему Владимер да таково слово:
«Уш ты ой еси, Данило да сын Игнатьевиць!
Я спущу как тибя да ф три манастырях
Да не будёт у миня да думы крепкоей,
Да не будёт у миня да слуги ве́рноёй:
55. Да не будёт стены да бы городовоей!
Да пройдёт тут славушка великая
Да по всей бы земли, по фсей фселенною,
Да уйдёт эта слава ф проклету Орду,
Що розошлись эти богатыри по мана́стырям!..»
60. Говорыл-то Данило да сын Игнатьевиць:
«Уш ты батюшко Владимер стольнекиефьской!
Ишша есь у миня да цядо милоё,
Цядо милоё, цядышко любимоё,
Ишша на имё Михайло да сын Данилович;
65. Я отдам я его к тибе во слу́женьё;
Ишша будёт он тибе да дума крепкая,
Ишша будёт он тобе да слуга верная:
Ишша будёт стена да городовая!»
Да спустил его Владимер да ф три манастыря.
70. Да ушол-то Данилушко ф три манастыря
Да постригса во платьицо во церноё,
Да во те жа во скимушки спасёныя.
Розошласе тут славушка великая
Да по фсей бы земли да по фсей фселенную,
75. Да ушла ета славушка ф прокляту Орду.
Да во ту жа пору было да во то времё
Из-за моря бы, моря да моря синёго,
Из-за поля-та, поля да поля цистого
Поднималса вор-собака Кудреванко-царь
80. Да пот то жа86 нонь да пот красен Киеф-грат
Со любимым своим зятелком да со Коньшиком,
Со любимым своим шурином со Коршуном.
Да пот Коньшиком силы — сорок тысицей,
Да пот Коршуном силы — да дватцать тысицей.
85. Под самим-то под собакой — да цисла-сметы нет.

158

Ишша ехали они бы да по цисту полю,
По тому жа роздольюцю87 широкому —
Ишша выехали на шоломя окатисто,
На окатистовоё на шоломя на ува́листо:
90. Как неверная земля да потаиласе,
Веть как Руськая Земля возьремениласе*.
Прыближалисе на луга на княженецькия,
Становили шатры да чернобархатны.
А-й да садилса Кудреван да на ременьцят стул,
95. Да писал-то ерлыки да скорописьцеты,
Ишша строго веть он да написывал,
Построжае он того да запецятывал;
Он пецятал-набивал да красным золотом;
Ишша просит у Владимера да красён Киеф-грат:
100. «Ты добром ты веть нам дашь, дак мы добром возьмём,
Без бою веть, без драки да фсё без се́ченья,
Без того за кроволитьиця великого;
Ты добром нам не дашь, мы за боём возьмём,
Уш мы силой возьмём да богатырскоей
105. Да уш стра́сью возьмём да тотарскою».
Говорыл Кудреван да таково слово:
«Уш вы ой еси, пановья мои улановья!
Ишша фсе мои мурзы, тотаровья!
Ишша хто из вас ездит да ф красен Киеф-град
110. Да свезёт ерлыки да скорописьцеты?
Ишша съездил бы во горот да не дорошкою,
Да заехал бы во горот да не воротами —
Да заехал бы церес стену да городовую,
Мимо круглыя башни да наугольния?..»
115. Ишша большой-от хороницьсе за средьнёго,
Ишша средней-от хороницьсе за меньшого,
Да он меньшого Кудреванишшу ответу нет.
Говорыл-то Кудреван да по второй након:
«Уш вы ой еси, пановья мои улановья!
120. Ишша фсе вы мурзы, фсе тотаровья!
Ишша хто из вас ездил бы ф красен Киеф-грат
Да свезёт-то ерлыки да скорописьцеты
Ко тому жа ко кнезю да ко Владимеру?
Ишша съездил во горот да не дорошкою
125. Да заехал бы во горот да не воротами —

159

Церес ту жа церес стену да городовую,
Мимо круглыя башни да наугольния?..»
Ишша большой-от хороницьсе за средьнёго,
Ишша средьней-от хороницьсе за меньшого
130. Да от меньша Кудреванишшу ответу нет.
Говорыл Кудреванко по третей након:
«Уш ой еси, пановья мои улановья!
Ишша фсе вы мурзы, фсе тота́ровья!
Ишша хто бы из вас ездит да ф красен Киеф-грат?
135. Ишша съездил бы во горот да не дорошкою
Да заехал бы во горот да не воротами —
Церес ту же церес стену да городовую,
Мимо круглыя башни да наугольния?..»
А-й выставал-то Панишшо да маломошноё,
140. Ишша брал ерлыки да скорописьцеты;
Он уздал бы, седлал да коня доброго,
Он накладывал бы уздицю фсё тасмяную,
Он накладывал седёлышко церкальскоё,
Он застегивал двенатцеть тугих потпругоф,
145. Как тринатцату тенул церес хребётну степь —
Да не ради бы басы, да ради крепости:
Не оставил доброй конь бы да во цистом поле,
Не заставил бы ходить да ф поле пешого.
Только видели его, как коня седлал,
150. А-й коня бы седлал да ф стремена ступал;
Только видят: во цистом поле курёва стоит
Курева де стоит да дым столбом валит.
Не поехал веть он полём да не дорогою
Да заехал бы во город да не воротами:
155. Конь скакал бы церес стену да городовую,
Мимо круглыя башни да наугольния.
Становил он коня да у красна крыльця,
Не прыказана поставил да не привязана,
Не розъуздана оставил да не россёдлана.
160. Ишша сам бы он шол да на красно крыльцё,
Со красного-то крыльця да на новы сени.
У ворот он не спрашывал прыворотникоф
Да у дверей-то не спрашывал прыдверникоф, —
Отпирал бы он двери да с крю́коф на пету,
165. Запирал бы он двери да крепко-накрепко:
Во дверях бы ободверинки смитусились*,
Ишша пеценьки-муравлёнки посыпались.

160

Вынимал он ерлыки скорописьцеты,
Клал ерлыки на белодубоф стол;
170. Ишша сам говорыл да таково слово:
«Уш ты ой еси, Владимёр стольнёкиефской!
Ты бери-ко ерлыки да фсё роспецятывай,
Роспецятывай ты и сам просматрывай!»
Да он цитал бы ерлыки да сам просматрывал,
175. Он цитал бы ерлыки да сам слезно плацёт:
Ишша строго были написаны,
Построжае того были запецатаны,
Ишша просит Кудреван да красен Киеф-грат
Без бою веть, без драки, фсё без сеценья,
180. Без того жа кроволитьица великого:
«Как добром ты нам дашь, дак мы добром возьмём;
Ты да добром нам не отдашь, да за боём возьмём:
Ишша Божьи-ти церькви да мы под дым спустим,
Ишша золото й се́ребро повыграбим,
185. Ишша красных-то девушок выгоним толпи́с<ц>еми,
Молодых-то молодиць да табуницями,
Ишша князю-ту Владимеру голову срублю,
А кнегину-ту Опраксею за собя возьму!»
Ишша (брал)-то он мису фсё сиребрену,
190. Насыпал он веть мису да красного золота,
Да дарыл бы Панишша да маломошного,
Да просил веть он строку фсё на круглой год.
Веть он дары-ти берёт — да целом не бьёт,
Да целом-то не бьёт, да головы не гнёт:
195. Не дават ему сроку фсё на круглой год.
Да просил его сроку фсё на полгода, —
Не даёт ему сроку фсё на полгода
Да во городе во Киеве покаецьсе
Да на ратноё дело прынаправицьсе.
200. Насыпал ему фтору мису цистого серебра:
«Ты возьми-ко-се, Панишшо маломошноё!»
Веть он дары-ти берёт — да фсё челом не бьёт.
Да просил у его строку на тры месиця, —
Ишша дал ему строку на один месець.
205. Отправлялса Панишшо да в обратной путь.
Собирал-то Владимер фсё почесьен пир
Для многих-то князей, для многих бояроф,
Да для сильных могуцих богатырей,
Да для тех де полениц да приудалыих,

161

210. Да про всех купьцей-гостей торговыих,
Да про многих бы казакоф со тиха Дона,
Да про всех-де бы калик да перехожыих,
Перехожыих калик бы да переброжыих,
Да про всех бы хресьян да чорнопа́шошных.
215. Ишша пир-от идёт да не навеселе,
Ишша тихая беседа — не на радостях...
Да Владимер-княсь по грынюшки похажыват,
Из ус<т> тако слово выговарыват:
«Уш вы ой еси, вы кня́зи да думны бо́ера
220. И фсе сильния могучия богатыри,
Ишша фсе жа поленици да приудалыя,
Ишша фсе вы купьци-гости мои торговыя,
Ишша многая казаки да со тиха Дона!
Пособите-ко мне-ка думу думати,
225. Думу думати мне да совет советовать;
Ишша хто бы из вас ездил да во цисто полё
Ко тому жа царишшу да Кудреванишшу?
Ишша хто бы его силу на сцёт возьмёт
Да на сцёт возьмёт да фсё на гра́мотку,
230. Пересметил бы ту силу да хто на сабельку
Да поставил бы ту смету перед моё лицё,
Перед моё-де лицё да кнеженецькоё?..»
Ишша большой-от хороницьсе за средьнёго,
Ишша средьней-от хороницьсе за меньшого,
235. Да от меньшого Владимеру да ответу нет.
Из-за того бы из-за стола из-за окольнёго,
Да со той жа скамеецьки да белодубовой,
Ис того бы из местицька из нижного,
Да из нижного места да богатырского
240. Выставал бы удалой да доброй молодець,
Ишша на́ имё Михайло да сын Даниловиць.
Да ставал-то бы он да на резвы ноги,
Говорыл бы веть он да таковы реци:
«Уш ты батюшко Владимер стольнекиефской!
245. Блослови-тко-ка мне съездить во цисто полё
Да поби́цьсе-подра́цьсе со тотарами!»
Говорыл ему Владимер таково слово:
«Уш ты ой еси, Михайло да сын Даниловиць!
Ишша ты бы веть ноньце да малёшенёк,
250. Умом-разумом, Михайлушко, глупёшенёк,
Ишша от роду Михайлушку семнаццэть лет,

162

Ишша хто-ли бы съездит да оприцьне́*88 тобя».
Ишша большой-т<->ут89 хороницьсе за средьного,
Ишша средьней-от хороницьсе да за меньшого,
255. Да от меньшого Владимеру ответу нет.
А-й да ставал-то Михайло да на резвы ноги,
Говорыл-то Михайло да таково слово:
«Уш ты батюшко Владимер стольнекиефской!
Уш ты дай мне-ка бласловленьицё великоё
260. Ишша съездить бы мне да во цисто полё
Побоицьсе-подрацьсе да со тотарами!»
Бласловил его Владимер стольнекиефьской.
Да пошол бы Михайлушко со цесна пиру;
Он веть брал бы уздицьку фсё тосмя́ную,
265. Ишша брал он седелышко да церка́льскоё
Да пошол бы Михайлушко да на конушын двор.
Он веть брал бы, уздал сибе коня доброго:
А накладывал уздицьку фсё тосмянную,
Да накладывал седелышко да церкальскоё,
270. Да застегивал двенаццэть тугих потпругоф,
Как тринаццата тенул да церес хребётну степь, —
Да не ради бы басы, да ради крепости,
Ишша ради опору да богатырского:
Не оставил доброй конь бы да во чистом поле,
275. Не заставил бы ходить да ф поле пешого.
Обуздал бы, опседлал бы да коня доброго,
Он лекко́-скоро скакал да на добра коня,
Да поехал наш Михайло да во чисто полё.
Ишша идёт-де Михайлушко по чисту полю,
280. По тому жа роздольицу да широкому;
Да не видят поески да богатырьскою,
Только видят: во цистом поле курева стоит,
Курева бы стоит да дым столбом валит.
А едуци-то Михайлушко прыроздумалса:
285. «Я поехал бы нонь да во цисто полё
Да поби́цьсе-подра́цьсе да со тотарами!..»
Оворациват своёго коня доброго
Да поехал бы он да тут в обратной путь
Да ко своёму тут батюшку, к родителю.

163

290. Да приехал он да ф тры мана́стыря
Да к тому жа к Данилушку к Игнатьеву;
Заходил он во келейку спасёную,
Ишша падал он Данилу да во резвы ноги:
«Уш ты батюшко Данило да сын Игнатьевиць!
295. Уш ты дай бласловленьицё великоё
Ишша съездить бы мне да во цисто полё
Да побицьсе-подрацьсе со тотарами!»
Ишша дал ему батюшко бласловленьицё
Со буйной-то головы да до сырой земьли;
300. Ишша сам он Михайлушку наказыват,
Да наказывал Михаилу да наговарыват:
«Уш ты ой еси, моё дя цядо милоё,
Цядо милоё, цядышко да любимоё!
Ты топерицэ поедёш да во цисто полё,
305. Ишша выедёш на шоломя окатисто90,
На окатистоё шоломя, на увалистоё91;
Соходи-тко-сь тогда да со добра коня,
Закрыци ты, зазыци да громким голосом:
“Прибежи ты с циста поля, мой доброй конь!” —
310. Ты бери-ко моёго да коня доброго,
Если мошь ты владеть, поежжай ты тогда да во цисто полё;
Обуздай-опседлай да коня доброго,
Ты тогда же веть садись да на добра коня,
Поежжай ты на ём да по цисту полю,
315. Ты не пра́фь, не збивай да ко́ня до́брого;
Да бежит-то мой конь да остановицьсе,
Соходи-то тогда да со добра коня,
А роскатывай ты камешки ты серыя,
Отварацивай ты плитоцьку жалезную:
320. Тут веть складена збруя фся богатырская:
Надевай сибе латы фсё кольцюжные,
Бери-ко-се палоцьку боёвую,
Ты бери-ко-се сабельку-ту вострую,
Ты бери-ко копьё да долгомерноё,
325. Надевай тогда латы фсё кольцюжныя;
Поежжай тогда Михайлушко во цисто полё
Ишша бицьсе-то, драцьсе да со тотарами;
Побивай ты полки да фсё окольния,

164

Фсё окольния полки да посторонныя;
330. Ты не езди, Михайло, да ф толшшу-матицю:
Тут накопаны пере́копи глубо́кия».
Да простилса со батюшком, с родителём,
Да поехал тут Михайлушко во цисто полё
Да во то жа роздольицо широкоё;
335. Ишша выехал на шоломя окатисто,
На окатистовоё шоломя на увалистоё;
Закрыцял-зазыцял да громким голосом, —
Прыбегал ис циста поля веть доброй конь.
Веть он брал бы, имал да коня доброго,
340. Да накладывал узди́цю фсё тосмянную,
Да накладывал седелышко церкальскоё;
Да садилса бы он да на добра коня,
Да поехал Михайло да по цисту полю.
Да бежал его конь да остано́вилса.
345. Соходил наш Михайло да со добра коня,
Да роскатывал бы камешки-ти серыя,
Отворачивал он плиту фсё залезную,
Открывал бы он тут да фсё глубо́к погреп.
Вынимал он фсё збрую богатырскую,
350. Надевал на сибя латы фсё кольцюжныя;
По грудя́м ему латы да худо сходецьсе.
Ишша брал бы он палоцьку боёвою,
Ишша брал бы он сабельку-ту вострую,
Ишша брал он копьё да долгомерноё;
355. Опседлал коня да крепко-накрепко:
Да застегивал он двенаццэть тугих потпругоф,
Как тринаццату тенул церес хребётну степь, —
Да (не) ради бы басы, да ради крепости,
Ишша ради опору да богатырского:
360. Не оставил доброй конь бы да во чистом поле,
Не заставил бы ходить ф поле-то пешого.
Да поехал наш Михайло во цисто полё
По тому бы он роздольицу шырокому.
Да поехал Михайло да ф проклету Орду
365. Да поби́цьсе-то, подрацьсе со тотарами.
Он веть бьёт коня да по тусьни́м де ребрам,
Ишша бьёт бы он палоцькой боёвою;
Ишша сам он коню да прыговарыват:
«Ишша вольця ты сыть да травеной мешок!
370. Послужы веть ты мне да верой-правдою,

165

Верой-правдой послужы да неизменною!»
Ишша тут его конь да осержаицьсе
Да от матушки сырой земли да отделяицьсе.
Да поехал он по силушки неверноей;
375. Побиват он полки́ да фсё окольния,
Фсё окольния полки да посторонныя:
На праву руку махнёт — да зделат у́лицей,
А-й на левую-от махнёт — дак с переулками,
Ишша вдвоё ли втроё да он конём топтал.
380. Воспроговорыл конь да ру́ським е́зыком:
«Уш ты ой еси, Михайло сын Даниловиць!
Побивай ты полки ноньце око́льния
Да окольния полки фсё посторонныя,
Ты не езди, Михайлушко, в то́лшу-матицю:
385. У их накопаны пере́копи глубокия;
Я перву-ту перекопь да конь пере́скоцю,
Я втору-ту конь перекопь перескоцю,
Ишша третью-ту перекопь не перескоцыт<ь>».
Он веть-де бьёт коня да по тусьним ребрам,
390. Ишша бьёт бы он палоцькой боёвоей,
Ишша бьёт бы его да крепко-накрепко;
Ишша сам ему да прыговарыват:
«Уш ты конь, ты мой конь — да травеной мешок!
Ты не хош мне послужыть да во первой након,
395. Верой-правдой послужыть да не изменою!»
Ишша тут его конь да осержаицьсе
Да от матушки сырой земли да отделяицьсе.
Побивал он полки да фсё окольния
Да окольния полки фсё посторонныя:
400. На правой рукой махнёт — да зделат улицей,
Он на леву-от махнёт — зделат с переулками.
Наворацивал Михайло да в толшу-матицю.
Да перву-ту перекопь конь перескоцил,
Да вторую перекопь конь перескоцил,
405. Ишша ф третью-ту перекопь конь да обрюшылса
Да тем жа веть ногами заднима:
Увалилса наш Михайло да со добра коня.
Наскакали тут веть па́новья-ула́новья,
Ишша фсе веть мурзы и фсе тота́ровья;
410. Ишша брали бы Михайла да за белы руки
Да опутали веть опутины шелковыя;
Повели его х царишшу к Кудреванишшу;

166

Привели его х царишшу к Кудреванишшу,
Привели веть ф шатёр да цёрнобархатной
415. Да садили Михайлушка на рыменьцят* стул.
Говорыл ему тут да Кудреванко-царь:
«Уш ты ой еси, Михайло да сын Даниловиць!
Пособи мне-ка взять да красен Киеф-грат;
Ишша место тибе — да напроти́ф миня,
420. Да друго тибе будёт — подле миня,
Ишша третьё бери — да где ти хоцицьсе;
Зла́то-серебро тибе будёт не заперто,
Фсе сокровишша тибе будут подданы!»
А-й говорыл ему Михайло да сын Даниловиць:
425. «Да была у миня да сабля вострая,
Да была у мня палоцька-та боёвая;
Послужыл бы топере да по твоей шеи,
Верой-правдой послужыл бы, не изменою!»
Говорыл бы Кудреванко да по фторой након:
430. «Послужы-тко-се, Михайло да сын Даниловиць!
Верой-правдой послужы мне, не изменою,
Пособи мне-ка взять да красен Киеф-грат!»
Говорыл бы Михайло да сын Даниловиць:
«Да была бы веть сабелька да вострая,
435. Да была бы у мня палоцька-та боёвая;
А послужыл бы топере по твоей шеи,
Верой-правдой послужыл, не изменою!»
Говорыл бы Кудреванко да по третей након:
«Уш ты ой еси, Михайло да сын Даниловиць!
440. Да бери, <с>колько надобно, золотой казны;
Ишша место тибе — подле меня,
А второё ты садись — хошь напроти́фь миня,
Ишша третьё те место — да где те хоцицьсе;
Фсе сокровишша тибе будут подданы!»
445. Говорыл-то Михайло да сын Даниловиць:
«Да была у мня сабелька-та во́страя,
Да была у мня палоцька боёвая;
Послужыл я топере да по твоей шеи,
Верой-правдой послужыл бы да не изменою!»
450. Говорыл царишшо Кудреванишшо:
«Уш вы ой еси, пановья мои улановья!
Ишша фсе бы мурзы да тотаровья!
Да бери-ко Михайла да за белы руки,
Да веди-ко Михайлушка да во чисто полё

167

455. Да ко той жа ко плашечки кровавою
Да рубите у Михайла да буйну голову!»
Ишша брали-то Михайлушка за белы руки;
Да пот праву-ту бы руку два́цать па́лацей,
Да под левою руку два́ццать па́лацей;
460. Повели жа Михайлушка ф цисто полё
Да ко той жа ко плашецьки кровавою
Да рубить бы у Михайла да буйну голову.
Ишша тут-то Михайло да возмо́лилса:
«Уш ты Спас бы Спас да Многомилослиф,
465. Пресвятая Мати Божья, Богородиця!
Ишша выдал миня, Господи, нонице
Да тотарым поганым на поруганьё,
На поруганьё тотарам на изги́леньё92;
Я стоял за веру православную,
470. Я стоял бы я нонь за красен Киеф-грат,
Да за те жа я за церькви за Божия,
Да за те жа я манастыри спасе́ныя,
Да за те жа я стоял за блацестивых вдоф<в>».
Ишша тут-то Михайлушко возмолилса —
475. Ишша тут-то у Михайла да силы прыбыло
Ишша вдвоё, ли фтроё, ли фпетеро:
Ишша лопнули опутинки шелковыя.
Он правой рукой махнул да фсё Михайлушко —
Он отшып от сибя да дваццать палацей,
480. Он убил он веть их да до единого.
Он левой рукой махнул да наш Михайлушко —
А-й отшшып от сибя да дваццать па́лацей,
Он убил бы их веть до единого.
Он схватил бы тотарышша великого,
485. Он схватил бы тотарышша-та за ноги;
Ишша взял-то тотарыном помахивать;
Ишша сам к ему да прыговарывал:
«Да тотарысько-то жы́льё кре́пко — не со́рвицьсе!»
Он куда им махнёт — дак зделат улицей,
490. Да назат-от махнёт — да зделат с переулками.
Услыхал веть в цистом поле да доброй конь,
Прибегал он к ему да скоро-наскоро,
Да поспел он к Михайлу ноньце на́времё.

168

Он лекко-скоро скакали да на добра коня;
495. Ишше брал бы он тут да саблю вострую,
Ишше брал бы он палоцьку боёвую;
Ишше взял бы он по силы фсё поежжывать.
Он правой рукой махнёт — дак зделат улицей,
Он назат отмахнёт — зделат с переулками:
500. Да прыбил бы он силушку неверную.
Воспроговорыл конь да руським е́зыком:
«Уш ты ой еси, Михайло да сын Даниловиць!
Уш ты съезди-ко мне да ко быстрой реки,
Ты розмой у мня да оци ясныя:
505. Запецятало у мня кровью горяцею!»
Да поехал наш Михайло да ко быстрой реки,
Розъехалса ф калику перехожую:
Ишша ходит во платьице во церноём,
Да во церноём платьице в манашеськом;
510. Перерываёт он веть трупы целовецькия,
Перерываёт бы он да своим посохом.
Говорыл ему Михайло да таково слово:
«Да нельзя ходить веть ф платьице в манашеськом,
Да нельзя ходить топере во цистом поле,
515. Да во трупах да во целовецеских;
Тибе нать бы Богу фсё молитисе,
Да молитисе Богу фсё во келейки,
Да при старости-ле да фсё душу спасти!»
Говорыл ему Данило таково слово:
520. «Уш ты ой еси, мальцишко да молодой свистун!
Я хвацю я тибя да своим посохом, —
Перерву я тибя с конём да надвоё!»
Соходил тут Михайлушка со добра коня,
Ишша падал он Данилу да во резвы ноги,
525. Ишша сам говорыл да таковы реци:
«Ты прости-ко миня да виноватого
За те жа за реци фсё за глупыя!»
Ишша сели они да на добра коня,
Поехали они да ко быстрой реки,
530. Да розмыли они да оци ясныя.
Ишша свёс его Михайло да ф тры мана́стыря
Да во ту жа во келейку во спасёную.
Да поехал тут Михайло да на шырокой двор
Ко тому жа ко князю да ко Владимеру.
535. Да стрецяли тут Михайла да фсе на радости;

169

Говорыл-то Владимер таково слово:
«Уш ты ой еси, Михайло да сын Даниловиць!
Ты веть съездил бы нонь да во цисто полё,
Сослужил бы ту служопку великую,
540. Да великую служопку цежолую;
Да бери-ко ты, Михайло, да што те надобно,
Ты бери сибе нонь злато-серебро!»
Говорыл-то Михайло таково слово:
«Уш ты батюшко Владимер стольнекиефской!
545. Да нешто веть нонь да не надобно:
Я служыл бы за веру крешшоную,
За крешшоною за веру православною;
Я за тот бы стоял за красен Киеф-грат
Да за те жа за манастыри спасёныя!..»
550. Собирал-то Владимер фсё почесьен пир
Да для фсех бы купьцей-гостей торговыих,
Да для сильних для могуцих для богатырей,
Да для тех-де полениц да приудалыих,
Для фсех-де хресьянушок прожытосьных.
555. Ишша пир-от идёт ноньце навеселе,
Ишша тихая беседа да фся на радостях;
Ишша фсе бы на пиру да напивалисе,
558. Ишша фсе бы на цесном пиру наедалисе.

Сноски

Сноски к стр. 157

86 Так <...> пропето: пропуск конечного «т» в «тот же» нередок; ср. № 233, 283, где «то жа» вместо «того жа»; ср. также № 237, 150 «про фсе бы калик».

Сноски к стр. 158

87 Это не описка: так пропето, ср. еще один случай выше.

Сноски к стр. 162

88 «Оприцьне» — сравнительная степень от «опричный», см. еще другой случай в 186-м стихе № 234; ср. также «боле» в № 236, 22—24, 51—53; «метне» в № 282, стих 343; «скоре» в № 289, стих 142 и № 303, стихи 38, 244; «наредне» в № 295, стих 134.

89 [Здесь «-ут» = «-от» стихов 233, 234, 254. — Ред.]

Сноски к стр. 163

90 «Шоломя», — по объяснению певца, — гора; «окатисто» — имеющее скаты.

91 «Увалистоё» — «увал дёржыт».

Сноски к стр. 167

92 «Дурачить(се) стали», — объяснил певец. — У них еще теперь говорят «полно изгиле́цься». [«Изгиленьё» — глумление. — Ред.]