120

22. Иван Грозный и его сын

Самого начала сказительница не помнит; она помнит только, что в начале шла речь о том, что царь вывел измену «из Тульского, Тотарского и из Нова-града».

...Солнышко-то ходит по горници,
А головой он качат да выговариват:
«Мне на брата сказать, так мне брата жаль,
Да на себя-то сказать, да головы отстать;
5. Я скажу-ли на братця родимого,
На родимого на Фёдора Ивановиця!»
Тут не синоё морё сколыбалосе, —
Да как царьскоё-то серце розгорелосе.
Да скрыцал тута цярь да во первой након:
10. «Уж вы ой еси, князя, вси бояра!
Уж вы ой есь, палаци да немилосливы!
Вы берите скоромладого цяревиця,
Скоромладого да Фёдора Ивановиця
За йего-ли за руценьки за белы,
15. За йего-ли за персни злачёныи;
Ведите скоро во полё Куликово
Да ко той-ли плашки ко липовой,
Да ко той-ли ко ляги кровавыи,
Ко той-ли ко сабли ко вострыи;
20. Да сказните у ёго да буйну голову,
Положите главу да на злато блюдо,
Принесите перед оци, оци цярския!»
Да князья-ты, бо́яра вси розбежалисе;
Палачи-ты вси да утулилисе:
25. Да как большой хоронитсе за сере́дьного,
Да середьной хоронитсе за меньшого,
Да от меньшого тут веть ответу нет.
Да скрыцал тут цярь да во второй након:
«Уж вы ой еси, князя, вси бояра!
30. Уж вы ой еси, палачи да немилосливы!
Вы берите-ко скоромладого цяревиця,
Скоромладого Фёдора Ивановиця
За ёго-ли за рученьки за белыи,
За ёго-ли за персни злачёныи;
35. Вы ведите-то ёго во полё Куликово
Да на тую-ли плашку на липову
Да ко той-ли ко ляги кровавыи

121

Да ко той-ли ко сабли ко вострыи;
Вы сказните у ёго да буйную голову,
40. Положите главу да на злато блюдо,
Принесите перд очи, очи цярскии!»
Да князья-ты, бояра вси розбежалисе;
Палачи вси да утулилисе:
Да как большой хоронитсе за средьного;
45. Середьной-от хоронитсе за меньшого,
Да от меньшого тут да веть ответу нет.
Да скрычал тут цярь во третий након:
«Уж вы ой еси, кня́зя, вси бо́яра!
Уж вы ой еси, палачи да немилосливы!
50. Вы берите скоромладого цяревиця,
Скоромладого-то Фёдора Ивановиця;
Вы ведите скоро во полё-то Кули[к]ово53
Да на тую-ли на плашку на липову
Да ко той-ли ко ляги кровавыи
55. Да ко той-ли ко сабли ко вострыи́;
Срубите у ёго да буйну голову,
Положите главу да на злато блюдо,
Принесите перед очи цярские!»
Да князья-ты, бояра вси розбежалисе;
60. Палаци-ты они вси да утулилисе:
Да как большой хоронитьсе за средьного,
Да середьной-от хоронитьсе за меньшого,
Да от меньшого тут веть ответу нет.
Да со толь*-ли со две́рной со лавоцки,
65. Из того-ли из пецного углышка
Да выскакивал Мальгута Скурлатов сын:
«Да ище нашо-то дело подначельно,
Подначельно дело поведёное (так):54
Ище що нам велят, так то мы делаём!»
70. Уж он тута младого цяревиця,
Скоромладого-то Фёдора Ивановиця
За ёго-ли за рученьки за белыи,
За ёго-ли за персни злачоныи
Поводил ёго во полё Кули[к]ово (так)
75. Да на тую-ли на плашку на липову
Да ко той-ли ко ляги кровавыи
Да ко той-ли ко сабли ко вострыи.

122

Тут проведала цяриця благоверная,
Благоверная цяриця православная;
80. Надевала сапог да на одну ногу,
Надевала чорну шляпу на одно ухо,
Надевала куньюю (так)шубу на одно плечо;
Побежала она к братьцу родимому
Да к родимому Микиты Романовичу.
85. Она не спрашиват у ворот да приворотников
Да не спрашиват у дверей да придверьников.
Ступила веть она да в новую горьницу, —
Она крест веть кладёт да по-писаному,
Да поклон веть она кладёт да по-учоному,
90. Да цёлом она бьёт на вси стороны.
Встречаёт ю братец родимыи:
«Добро жаловать, ты госья небывалая,
Небывалая ты госья, долгожданая!
Хош звать тебя, госью, — не дозватисе,
95. Хош ждать тебе, госью, — не дождатисе;
Ты теперинку55, госьюшка, сама́ пришла!» —
«Ты послушай-ко, мой братец родимыи!
Веть не стало в неби красного солнышка,
Да потухла зоря да раноутрянна,
100. Да погасла свеща да воску ярова, —
Да не стало у м’ня младого цяревиця,
Скоро-то-младого Фёдора Ивановиця:
Увели ёго веть во полё Кули[к]ово
Да на тую-ли плашку на липову
105. Да ко той-ли ко ляги кровавыи
Да ко той-ли ко сабли ко вострыи
Да казнить у ёго да буйну голову!»
Да Микитушка дела не росчюхивал,
Да Романовиць он дела не рослыхивал;
110. Всё садить ей госьюшку, цостыёт*:
«Добро жаловать, ты госья небывалая,
Небывалая ты госья, долгожданая!
Хоть нам звать госью, — не дозватисе,
Хоша ждать нам госью, — не дождатисе;
115. Ты тепериньку к нам, госьюшка, сама пришла!» —
«Да послушай-ко, мой братец родимыи!
Веть не стало в неби красного солнышка,
Да потухла зоря да раноутрянна,

123

Да погасла свеща да воску ярова, —
120. Не стало у м’ня младого цяревиця,
Скоромладого-то Фёдора Ивановиця:
Увели ёго во полё Кули[к]ово
Да на тую-ли на плашку на липову
Да ко той-ли ко ляги кровавыи
125. Да ко той-ли ко сабли ко вострыи
Да сказнить у ёго да буйну голову!»
Тут Микитушка всё дела не росчюхивал,
Да Романовиць дела не рослыхивал;
Да садит веть ей, госьюшку, цостуёт:
130. «Добро жаловать, ты госья небывалая,
Небывалая ты госья, долгожданая!
Хоша ждать тебя, госью, — не дождатисе,
Хоша звать тебе, госью, — не дозватисе;
Да ты тепериньку веть, госьюшка, сама пришла!» —
135. «Да послушай-ко, мой братец родимыи!
Да таки ли ты незгодушки не ведаёш?
Да таки ли ты вочью да насмехаишьсе?
Веть не стало во́ неби красного солнышка,
Веть потухла зоря да раноутрянна,
140. Да погасла свеща да воску ярова, —
Да не стало веть у м’ня младого цяревиця,
Скоромладого-то Фёдора Ивановиця:
Увели ёго веть во полё Кули[к]ово
Да ко той-ли ко плашки ко липовой,
145. Да ко той-ли ко ляги кровавыи
Да ко той-ли ко сабли ко вострыи
Да казнить у ёго да буйну голову!»
Да Микитушка дело росчюхивал,
Да Романовиць тут дело рослыхивал.
150. Надевал он сапог на одну ногу,
Надевал он кунью шубу на одно плечё,
Надевал он чорну шляпу на одно́ ухо;
Да спущалса Микита на широкой двор;
Выберал он коня да самолучшаго,
155. Самолучшаго-то коничька неезжона.
Только видели Микитушку седучись,
Да не видели Романовиця поедуцись:
Во чистом-то поли курёва стоит,
Курёва-то стоит да дым столбом валит.
160. Он рукою машот да голосом кричит:
«Прироздвиньтесь, народ да люди добрыи,

124

Да на вси-ты на четыре сторонушки!
Уж вы дайте Микиты дороженьку
Попроехать Романовицю в чисто полё,
165. Попроститьсе мне с любезным племенничком!
Уж ты ой еси, Мальгута Скурлатов сын!
Не секи-ко го́ловы да призамешкайсе,
Да не твой веть был кус да не тебе бы съись56;
Хошь съеш, вор-собака, — не похвалишьсе,
170. Не похвалишсе, вор-собака, подавишсе!»
Прироздвинулись народ-люди добрыи
На вси-ты на цотыре на сторонушки,
Они дали Микитушки дороженьку;
Попроехал Романовиць в чисто полё.
175. Он выхватывал любезного племенника,
Он бросал тут Мальгуту Скурлатова,
Он срубил у Мальгуты буйну голову.
Приехал Микита во свою Литву (так)
Со своим-то со любезным племеницком.
180. Позвонили тут цосну Божью заутреню
Да цосну-ту воскресеньскую.
Тут походит веть цярь ко заутрени;
Надеваёт он платьё-то тёмноё,
Уж он чорноё платьё, опальнёе;
185. Становился тут цярь да под лево крыльцё.
Да походит Микита ко заутрени;
Надеваёт он платьё-то цветноё,
Уж он цветноё платьё, христовськоё (так);
Становилса Микита под право крыльцё.
190. Как отпели тут цосну Божю заутреню;
Да спроговорил Микита да таково слово:
«Уж ты здраствуй, цярь, со царицою
Да со трёма ты с любезныма племенницкамы!»
Тут спроговорит веть цярь таково слово:
195. «Уж ты ой еси, Микита Романовиць!
Ты таки ль моёй незгодушки не ведаёш?
Ты таки ль вочью да насмехаишсе?
Да не стало у м’ня красного солнышка,
Да потухла зоря да раноутрянна,
200. Да погасла свеща да воску ярова, —
Да не стало у м’ня младого цяревиця,

125

Скоромладого-то Фёдора Ивановиця:
Увели ёго во полё Кули[к]ово
А на тую-ли на плашку на липову
205. Да ко той-ли ко ляги кровавыи
Да ко той-ли ко сабли ко вострыи,
Да отрубили у йего да буйну голову;
По князьям-то, боярам да поста́ратели есь,
По моём-то Фёдорушке нету некого!»
210. Тут спроговорил Микита таково слово:
«Ище есь ли виноватому прощеньицё?»
Тут спроговорил цярь таково слово:
«Ище рад бы я простить да полно57: (так)негде взеть».
Тут выхватывал Микита Романовиць
215. Из-под тоёй ис-под правой полы племенницька.
Тут спроговорил цярь таково слово:
«Уж ты ой еси, Микита Романовиць!
Ты бери-тко злата, чиста серёбра,
Ты бери города да с пригоротокамы!»
220. Тут спроговорил Микита таково слово:
«Мне не надоть злата, чиста серёбра,
Мне не надоть городов с пригоротокамы, —
Только надоть мне любезного племеньничка!»