Предисловие

В 1980 г. в сборнике «Типология и взаимосвязи фольклора народов СССР. Поэтика и стилистика» была опубликована статья о сохранившихся в архиве В. Ф. Одоевского фольклорных материалах1. Статья содержала краткий обзор песенных материалов народов СССР, описание коллекций Одоевского, сообщение о материалах инонационального фольклора 26 народов мира. Настоящая статья является развернутым анализом части фольклорного собрания В. Одоевского и включает в себя первую публикацию с текстологическими расшифровками и примечаниями русских, украинских, литовских, казахских и чеченских песен и напевов: это ноты с подтекстовками и без них и сохранившиеся тексты песен2. Автор приводит также заметки, примечания, пометы Одоевского на полях рукописей и печатных источников.

Исходя из специфики и особенностей рукописного фольклорного наследия Одоевского3, основная цель данного текстологического исследования заключается в том, чтобы с помощью расшифровок дать возможность читателю ознакомиться с трудночитаемыми, а иногда, в силу давности написания, почти не подлежащими прочтению литературными и нотными текстами.

Исследование написано на основе материалов из фондов архивно-рукописного отдела Государственного центрального музея музыкальной культуры имени М. И. Глинки с привлечением отдельных материалов из ряда других архивохранилищ.

177

Работа включает в себя предисловие, пять разделов и приложение4. Каждый из разделов предваряется вступительной статьей. Размеры и содержание статей определяются не тематическим признаком, а фактологией анализируемого фольклорного наследия. Так, в разделе о казахских песнях приводятся только некоторые сведения о фольклорных связях В. Одоевского и В. Даля, поскольку Даль был яркой фигурой фольклорного окружения Одоевского и его творческие взаимоотношения с последним заслуживают отдельного освещения. Одоевский непосредственно от Даля усваивал русские, украинские и казахские песни; Даль был постоянным корреспондентом, собиравшим для Одоевского народные песни, прежде всего тексты к ним; Одоевский и Даль вместе записывали песни от исполнителей: первый — напевы, второй — слова.

В разделе же о чеченских песнях, напротив, даются подробные сведения о публикуемых материалах, поскольку исследование современных Одоевскому рукописных и печатных источников показало, что в них почти не содержится сведений о русско-чеченских фольклорных музыкальных связях.

Из собрания русских песен, насчитывающего свыше 220 наименований, публикуются песни и напевы, записанные В. Одоевским от певца-самородка И. Молчанова. Это 20 песен (с вариантами двух из них), три наброска напевов с заглавиями песен, к которым они относятся, и один песенный напев без заглавия. Материалы Молчанова занимают одно из первых мест в русской коллекции собрания Одоевского.

Украинские и песни напевы (16 песен и 3 песенных напева без подтекстовки) дают представление о разнообразии интересов Одоевского как фольклориста, занимавшегося изучением творчества другого по национальному признаку народа. Он записывает украинские песни с голоса и сам их подтекстовывает на украинском языке; собирает песни сольные и хоровые, полученные им от корреспондентов; на полях сборников украинских народных песен своей библиотеки делает замечания, касающиеся сравнительного анализа русских и украинских песен.

Шесть литовских народных песен, подтекстованных Одоевским на литовском языке, сделанное им сравнение литовской песни «Братушка коня седлал» с русской песней «Стояло тут косово дерево» и другие теоретические изыскания на основе литовского музыкального фольклора являются еще одной иллюстрацией метода работы Одоевского.

Три казахские песни, полученные им от Даля, не только пополняют собираемые по крупицам исследователями казахского музыкального фольклора нотные записи исторического прошлого, но, как отмечено профессором Б. Ерзаковичем, «включают основные

178

виды казахской песенности»5. В этом же разделе публикуется обработка А. Алябьева казахской песни «Зачем я не горный орел молодой», близкой по своему мелодическому рисунку к одной из казахских песен в собрании В. Одоевского — «Дюрлай мой».

Важным источником для изучения чеченского музыкального фольклора являются сохранившиеся в архивных материалах Одоевского пять чеченских песен и один песенный напев без подтекстовки. Известно, что Л. Толстым впервые были записаны слова народных песен русскими буквами на чеченском языке. Это стало вехой в истории бесписьменного во времена Толстого чеченского народа. В разделе о чеченских песнях проводится параллель между записями, запечатлевшими слова, с записями напевов песен, сохранившихся в собрании В. Одоевского. Об исторической важности этих напевов свидетельствует и зафиксированная в наше время старинная чеченская мелодия, которая по мелодическому рисунку имеет сходство с одной из чеченских песен у Одоевского.

Сокращения в тексте отмечены отточием; добавления и восстановленный текст даются в угловых скобках; нумерация сносок к нотным примерам и ссылки на литературу — в квадратных скобках. В нотах, которые воспроизводятся по рукописям, сохраняются особенности написания оригинала. Знаки «NB» и «NB, NB» ставились Одоевским в тех случаях, когда его особенно интересовал отрывок из какого-либо произведения или песни. В дальнейшем такая песня подвергалась им разбору, анализировалась.

В соответствии с правилами описания материалов в архивно-рукописном отделе ГЦММК им. Глинки указание на ед. хр. (единицу хранения) заменено № (номером единицы хранения).

Переводы названий украинских, литовских, казахских и чеченских песен даются в Указателе песен и песенных напевов и в заглавиях нотных примеров. В тексте статьи названия приводятся в основном на русском языке.