779
Спѣшу загладить мою вину, если можно молчаніе назвать виною. Часто принимался за перо, и самъ не знаю, почему отлагалъ. Но вчерашній день пробудилъ во мнѣ голосъ совѣсти и обезоружилъ лѣнь мою, которая готова была защищаться предъ вами ложью и дурными силлогизмами, достойными академіи, вы знаете какой. Я видѣлся съ графомъ Головкинымъ, который мнѣ сообщилъ отчасти письмо ваше, достойное васъ, почтеннѣйшій Сергѣй Семеновичъ. Мы читали его съ удовольствіемъ и поздравляли васъ душевно съ добрымъ началомъ. Кто васъ знаетъ — уважаетъ, но кто васъ знаетъ коротко, какъ я, тотъ васъ любитъ. Сколько причинъ желать вамъ успѣха въ добромъ, въ святомъ дѣлѣ! И какъ не желать отъ искренняго сердца успѣховъ просвѣщенію Россіи, то-есть, половинѣ обитаемаго міра, которая безъ просвѣщенія не можетъ быть ни долго славна, ни долго счастлива. Ибо счастіе и слава не въ варварствѣ вопреки нѣкоторымъ слѣпымъ умамъ, фабрикантамъ фразъ и звѣздочетамъ. Такіе вольные слѣпцы водятся не у насъ однихъ, но повсюду. Напрасно наука ихъ кормитъ, одѣваетъ, защищаетъ отъ зла гражданскаго и отъ зла физическаго, они свое поютъ и будутъ пѣть; ихъ не просвѣтишь, не освятишь
780
и не вылѣчишь. Благодаря Бога, не ими держится свѣтъ, и дѣла идутъ своимъ чередомъ. Добрый успѣваетъ дѣлать добро, и вы — тому примѣръ. За то вамъ Провидѣніе и посылаетъ счастіе, ибо я называю счастіемъ возможность основать университетъ въ столицѣ Петра. Помните ли сколько разъ я желалъ этого, и сколько разъ говорилъ объ этомъ? Желаніе мое сбылось совершенно, тѣмъ болѣе, что это дѣлается чрезъ васъ. Я не видалъ проекта, но читалъ рѣчь вашу во французскомъ журналѣ, читалъ съ истиннымъ удовольствіемъ. Безъ сомнѣнія, расширяя кругъ ученія, вы расширяете и кругъ просвѣщенія; чрезъ десять лѣтъ мы благословимъ труды и имя ваше, ибо чрезъ десять лѣтъ зрѣетъ и образуется поколѣніе. Новое въ Россіи почти всегда бываетъ лучше стараго, на перекоръ Горацію: мы не совсѣмъ хороши, но едва ли не лучше отцевъ нашихъ, а дѣти, можетъ быть, достойнѣе будутъ насъ. Если не современники, то по крайней мѣрѣ дѣти, внуки отдадутъ вамъ должную справедливость. Мужайтесь! Славно быть блюстителемъ просвѣщенія на обширнѣйшемъ поприщѣ въ мірѣ, въ столицѣ, на которую Европа смотритъ внимательными очами, въ городѣ, гдѣ жилъ Эйлеръ, Шуваловъ, Ломоносовъ, Муравьевъ. Желаю вамъ успѣха и надѣюсь блистательнаго; желаю, чтобы университетъ вашъ сдѣлался образцомъ для другихъ, вянущихъ безпрестанно, и которые мало по малу заростаютъ осокою, подобно храму Аонидъ, который я видѣлъ здѣсь недавно посреди другихъ развалинъ. Я долженъ бы говорить вамъ о томъ, что̀ дѣлается здѣсь по части просвѣщенія; къ несчастію, мало знаю Неаполь: болѣзнь меня удерживаетъ дома, и здѣсь не покидаетъ! Здѣсь была вручена его высочеству Михаилу Павловичу картина состоянія учебныхъ заведеній въ королевствѣ Обѣихъ Сицилій, бумага любопытная — для васъ по крайней мѣрѣ,
781
и которую вамъ, надѣюсь, не откажется показать великій князь. Когда лучше и подробнѣе узнаю Неаполь, тогда увѣдомлю васъ, какъ идетъ здѣсь университетъ, нѣкогда знаменитый, и ученіе вообще. Но могу смѣло сказать, что искусства пошли назадъ, и даже самая музыка. Огромный, величественный Санъ-Карло — говорятъ знатоки — гробъ хорошей музыки. Здѣсь и дурную, и хорошую начинаютъ слушать съ нѣкоторымъ хладнокровіемъ. Сіе хладнокровіе мы распространяемъ на все и научаемся старѣться безъ славы и безъ наслажденій въ землѣ славы и чудесъ. Какая земля! Вѣрьте, она выше всѣхъ описаній — для того, кто любитъ исторію, природу и поэзію; для того даже, кто жаденъ къ грубымъ, чувственнымъ наслажденіямъ, земля сія — рай небесный. Но умъ, требующій пищи въ настоящемъ, умъ дѣятельный, здѣсь скоро завянетъ и погибнетъ; сердце, живущее дружбой, замретъ. Общество безплодно, пусто. Найдете дома такіе, какъ въ Парижѣ, у иностранцевъ, но живости, любезности французской не требуйте. Едва, едва найдешь человѣка, съ которымъ обмѣняешься мыслями. Отъ Европы мы отдѣлены морями и стѣною китайскою. M-me Stael сказала справедливо, что въ Террачинѣ кончится Европа. Въ среднемъ классѣ есть много умныхъ людей, особенно между адвокатами, ученыхъ, но они безъ каѳедры нѣмы, иностранцевъ не любятъ, и можетъ быть, справедливо. Въ общество я заглядываю, какъ въ маскарадъ; живу дома, съ книгами; посѣщаю Помпею и берега залива — наставительные, какъ книги; страшусь только забыть русскую грамоту, и потому не теряю надежды быть со временемъ членомъ академіи, вы догадаетесь какой. Кстати объ академіи: поздравляю любителей поэзіи, слѣдственно, и васъ съ прекрасными стихами Жуковскаго на смерть королевы. Они сильны, исполнены чувствительности, однимъ словомъ
782
— достойны сей славной женщины, столь рано у насъ похищенной, достойны Жуковскаго и могутъ стать на ряду съ его лучшими произведеніями. Но — воля его! — можно пожелать болѣе изобрѣтенія и менѣе повтореній его же собственныхъ стиховъ. Какъ бы то ни было, поздравляю его, обнимаю и радуюсь его новому успѣху. Напомните обо мнѣ милостивой государынѣ Катеринѣ Алексѣевнѣ, которую я никогда не забуду, ибо уважаю отъ всего сердца, отъ всей души. Она всегда была ко мнѣ благосклонна, за то и я сколько ей признателенъ. И васъ, почтеннѣйшій Сергѣй Семеновичъ, ношу въ моемъ сердцѣ со всѣмъ, что̀ я оставилъ любезнаго въ отечествѣ, которое, знаетъ Провидѣніе, когда увижу! Желаю вамъ счастія и семейству вашему: да музы спасутъ васъ и его отъ бѣдъ и горестей житейскихъ, музы, однѣ богини, которыя пережили весь Олимпъ и которыя никогда не состарѣются, пока живъ умъ человѣческій. Онѣ присутствуютъ въ домѣ вашемъ, съ вами, въ васъ. Ихъ молю, да сохранятъ васъ для друзей, для Россіи, если будете всегда трудиться для блага ея, для Россіи, слѣдственно, для всего человѣчества, часто опечаливаемаго глупостію и злодѣйствомъ. Нѣсколько строкъ вашихъ докажутъ, что вы меня не забыли: буду ожидать ихъ съ нетерпѣніемъ. Пришлите ихъ съ тѣмъ, что̀ написали новаго послѣ моего отсутствія, и съ книгою о Елейзисѣ, которую я обѣщалъ архіерею Капече-Латро, мужу ученому, учтивому и достойному вашей дружбы. Кончу, ибо нѣтъ болѣе мѣста. Весь листъ исписалъ кругомъ. Поручаю себя вашему дружеству и поручаю кланяться всѣмъ друзьямъ и знакомымъ. К. Б.
У насъ были праздники, гулянья, балы. Теперь всѣ разъѣзжаются. Завтра ѣдетъ, къ сожалѣнію моему, графъ Головкинъ.
————