566
CCLXXXVI.
——
21-го іюля/3-го августа 1821 г. (Теплицъ).
Если бы меня закидали эпиграммами при появленіи моей книги, если бы явно напали на нее, даже на меня лично, то я, какъ авторъ, какъ гражданинъ, не столько бы былъ въ правѣ негодовать. Негодую, ибо вижу систему зла и способъ вредить вѣрный, ибо онъ подъ личиною.
Теперь приступлю къ моей просьбѣ. При семъ найдешь объявленіе, которое немедленно прошу напечатать во всѣхъ журналахъ. Но я нахожусь въ службѣ и не могу, и не долженъ ничего дѣлать, даже какъ авторъ, безъ согласія начальства. Прошу тебя, любезный и почтенный другъ, узнать сперва черезъ людей вѣрныхъ, найдутъ ли приличными всѣ выраженія моего объявленія. Даю тебѣ право вычеркнуть, уничтожить лишнее, но прибавлять ничего не долженъ.
Мое свиданіе съ Блудовымъ было коротко. Храни Богъ тебя и думать, чтобы онъ водилъ моимъ перомъ! Мною руководствовать трудно. До него было написано объявленіе. Я его не благодарилъ даже за копье, которое онъ переломилъ въ честь моихъ бѣдныхъ шести
567
стишковъ. Признателенъ къ тѣмъ, кои заступаются за честь мою, къ тому, кто
Sait de l’homme d’honneur distinguer le poête.
Но что могу заключить о бѣдномъ Гречѣ, о добромъ Гречѣ? Какъ ему не совѣстно? Воейковъ знаетъ одну чернильницу, но музы отвратили отъ него лицо. Въ злѣ нѣтъ остроумія. Наносить вредъ и писать пріятно — дѣло невозможное. Я уважалъ его талантъ, но....
Скажи имъ, что мой прадѣдъ былъ не Анакреонъ, а бригадиръ при Петрѣ Первомъ, человѣкъ нрава крутаго и твердый духомъ. Я родился не на берегахъ Двины, и Плетаевъ, мой Плутархъ, кажется, самъ не изъ Аѳинъ. Плетаевы у насъ сдѣлаютъ Абдеру. Скажи, Бога ради, зачѣмъ не пишетъ онъ біографіи Державина? Онъ перевелъ Анакреона, слѣдственно, онъ — прелюбодѣй; онъ славилъ вино, слѣдственно — пьяница; онъ хвалилъ борцовъ и кулачные бои, ergo — буянъ; онъ написалъ оду Богъ, ergo — безбожникъ. Такой способъ очень легокъ. Фундаментъ прочный, и всякое дѣло мастера боится. А у насъ ли не мастера на Парнассѣ!
Доколѣ во мнѣ есть искра жизни, не буду безмолвнымъ Пасквиномъ или Марфоріемъ. Вступаюсь за честь мою и тебѣ даю всѣ способы оправдать меня предъ публикой. Богъ съ нимъ, съ Плетаевымъ! Не желаю ему, ниже сынамъ отечества, никакого зла. Дай Богъ, чтобы журналъ ихъ процвѣталъ и карманъ тучнѣлъ. Живу далеко отъ сплетенъ, служу царю, а не парнасскимъ страстямъ.
Изъ письма моего прочитай что заблагоразсудишь людямъ разноперымъ. Каждому свое. Поручаю его Василію Дмитріевичу Олсуфьеву, который тебѣ отдастъ его въ руки или доставитъ черезъ вѣрнаго человѣка.
568
Онъ человѣкъ умный, разсудительный и добрый; знакомство съ нимъ будетъ тебѣ пріятно. Прости, любезный! Не отвѣчай на это письмо, но сдѣлай по немъ, въ его смыслѣ, и какъ можно выгоднѣе для меня во всѣхъ отношеніяхъ. Когда увидимся — Богъ знаетъ; но Онъ же знаетъ, сколько я тебя люблю и достоинъ твоей дружбы. Константинъ Батюшковъ.
Извини мое маранье: пишу ночью и усталъ до смерти.
ГГ. ИЗДАТЕЛЯМЪ СЫНА ОТЕЧЕСТВА И ДРУГИХЪ РУССКИХЪ ЖУРНАЛОВЪ.
——
Іюля 21-го ст. стиля. / Августа 3-го н. ст. 1821 г. Чужіе краи.
Прошу васъ покорнѣйше извѣстить вашихъ читателей, что я не принималъ, не принимаю и не буду принимать ни малѣйшаго участія въ изданіи журнала Сынъ Отечества. Равномѣрно прошу объявить, что стихи, подъ названіемъ: Къ друзьямъ изъ Рима, и другіе, могущіе быть или писанные, или печатные подъ моимъ именемъ, не мои, кромѣ эпитафіи, безъ моего позволенія помѣщенной въ Сынѣ Отечества. Дабы впредь избѣжать и тѣни подозрѣнія, объявляю, что я, въ бытность мою въ чужихъ краяхъ, ничего не писалъ и ничего не буду печатать съ моимъ именемъ. Оставляю поле словесности не безъ признательности къ тѣмъ соотечественникамъ, кои, единственно въ надеждѣ лучшаго, удостоили ободрить мои слабыя начинанія. Обѣщаю даже не читать критики на мою книгу: она мнѣ безполезна, ибо я совершенно и, вѣроятно, навсегда покинулъ перо автора. Константинъ Батюшковъ.