309
CXLI.
——
29-го января 1815 г. (Петербургъ).
Я жестоко былъ боленъ, милый другъ, простудился и простуда бросилась на нервы. Нѣтъ, ты одна знаешь сіе мученіе! Болѣло горло, я чувствовалъ безпрестанное удушье, тоску и наконецъ лихорадку, отъ которой избавился хиною. Тетушка ходила за мною, какъ за сыномъ: никогда и ничѣмъ я не въ состояніи заплатить ея попеченія. Меня утѣшали, какъ ребенка. Теперь сижу на хинѣ. Мнѣ стало полегче, и нервы мои успокоились, къ счастью. Я чуть было не былъ таковъ, какъ въ мою жестокую болѣзнь. Прости, что о дѣлахъ я тебѣ не пишу. Да и о чемъ писать? Повторяю то же и то же: что подалъ просьбу въ отпускъ, а когда получу его, Богъ знаетъ. Въ отставку я никогда не просился и впередъ прошу ни въ чемъ не вѣрить письмамъ Прево, который самъ не знаетъ, что болтаетъ
310
и что на меня выдумывалъ. Напиши мнѣ что-нибудь пріятное, мой другъ: это лучше хины для меня, которой меня душатъ отъ утра до ночи. Обнимаю тебя отъ всей души. Какова теперь Варенька? Конст. Бат.
Адресъ: Ея высокоблагородію милостивой государынѣ Александрѣ Николаевнѣ Батюшковой. Въ Устюжнѣ Желѣзопольской.