108
LVIII.
——
26-го января 1811 г. (Вологда).
На силу воскресаю! Я былъ очень боленъ горячкою или лихорадкою, или Богъ знаетъ чѣмъ, да и теперь еще не совсѣмъ выздоровѣлъ. На рукахъ у меня фонтанели, вещь самая мучительная: однимъ словомъ, я весь не свой. Молчаніе мое теперь не загадка! Недѣли три назадъ тому я писалъ къ тебѣ, но ты, конечно, не получилъ моего письма. Я ѣду въ Москву на сихъ
109
дняхъ, а теперь въ Вологдѣ, въ совершенной скукѣ и бездѣйствіи, съ пустой головою и почти съ пустымъ карманомъ. Я писалъ къ Алексѣю Николаевичу объ иностранной коллегіи, но не получилъ отвѣта; само собой разумѣется, что просить съ этихъ поръ никого и ни о чемъ не буду. Твои восклицанія и вопросительные знаки вовсе не у мѣста. По крайней мѣрѣ въ Москвѣ я найду людей, меня любящихъ, — что найду въ Петербургѣ, кромѣ тебя? Повѣрь мнѣ, любезный Николай, что я знаю цѣну твоей дружбѣ, которая есть и будетъ единственнымъ утѣшеніемъ въ жизни, исполненной горести. Я вовсе переродился, и ты на меня бы взглянулъ съ сожалѣніемъ: вотъ слѣдствіе чувствительности, которая, можетъ быть, обѣщаетъ мнѣ конецъ подобный Беницкому. Но на что огорчать тебя? Надежда меня не оставила: можетъ быть, я выздоровѣю, и все перемѣнится. Молчаніе Анны Петровны не столько обидно моему самолюбію, какъ собственному сердцу, ибо я ее истинно почитаю. Ты увидишь Филиппа въ Петербургѣ, не оставь его. Если не получишь отъ меня извѣстій въ теченіе трехъ недѣль, то пиши въ Москву. Пришли 9-ю пѣснь: я давно, очень давно не читалъ твоихъ стиховъ. Цѣлую тебя и прощай. К. Б.
Хочешь ли новостей? Межаковъ женится на племянницѣ Брянчанинова! Я видѣлъ твою Софью, толстую Софью!!! Или ты, или она зѣло перемѣнилась. Впрочемъ здѣсь нѣтъ людей, и я умираю отъ скуки и говорю тихонько самъ себѣ: не приведи Богъ честному человѣку жить въ провинціи; да еще говорю гораздо тише: не приведи Богъ честному человѣку воображать, что женщины — богини. Пиши почаще и поклонись Львову: онъ право добрый малый.