(Басня).
Владиславу Александровичу Озерову.
——
Любимецъ строгой Мельпомены,
Прости усердный стихъ безвѣстному пѣвцу!
Не лавры къ твоему вѣнцу,
Рукою дерзкою сплетенны,
Я въ даръ тебѣ принесъ.
Къ чему мой ѳиміамъ
Творцу Димитрія, кому безсмертны музы,
Сложивъ признательности узы,
Открыли славы храмъ?
А храмъ сей затворенъ для всѣхъ зоиловъ строгихъ,
10 Богатыхъ завистью, талантами убогихъ.
Ахъ, если и теперь они своей рукой
Посмѣютъ къ твоему творенью прикасаться,
А ты, нашъ Эврипидъ, чтобъ позабыть ихъ рой,
Захочешь съ музами разстаться
И болѣ не писать,
Тогда прошу тебя разсказъ мой прочитать.
Пастухъ, задумавшись въ ночи безмолвной мая,
Съ высокаго холма вокругъ себя смотрѣлъ,
40
Какъ мѣсяцъ въ тишинѣ великолѣпно шелъ,
20 Лучомъ серебрянымъ долины освѣщая,
Какъ въ рощахъ липовыхъ чуть легкимъ вѣтеркомъ
Листы колеблемы шептали,
И свѣтлые ручьи, почивъ съ природой сномъ,
Едва межь береговъ струей своей мелькали.
Изъ рощи соловей
Долины оглашалъ гармоніей своей,
И эхо пѣснь его холмамъ передавало.
Все душу пастуха задумчиво плѣняло,
Какъ вдругъ пѣвецъ любви на вѣтвяхъ замолчалъ.
30
Напрасно нашъ пастухъ просилъ о пѣсняхъ новыхъ.
Печальный соловей вздохнувъ ему сказалъ:
«Не долго въ рощахъ сихъ дубовыхъ
«Я радость воспѣвалъ!
«Пройдетъ и пѣть охота,
«Когда съ сосѣдняго болота
«Лягушки кваканьемъ какъ бы на зло глушатъ;
«Пусть эта тварь поетъ, а соловьи молчатъ!»
«Пой, нѣжный соловей», пастухъ сказалъ Орфею,
«Для нихъ ушей я не имѣю.
40
«Ты имъ молчаньемъ пѣть охоту придаешь:
«Кто будетъ слушать ихъ, когда ты запоешь?»
————