——
Что дѣлаешь, мой другъ, въ полтавскихъ ты степяхъ,
И что въ стихахъ
Украдкой отъ друзей на лирѣ воспѣваешь?
Съ Фингаловымъ пѣвцомъ мечтаешь,
Иль рѣзвою рукой
Вѣнокъ красавицѣ сплетаешь?
Поешь мечты, любовь, покой,
Улыбку томныя Корины
Иль страстный поцѣлуй шалуньи Зефирины?
10
Всѣ, словомъ, прелести цитерскихъ узъ —
Онѣ такъ дороги воспитаннику музъ —
Поешь теперь, а твой на сѣверѣ пріятель,
Веселій и любви своей лѣтописатель,
Безпечность полюбя, забылъ и Геликонъ.
Терпѣнье и труды вѣдь любитъ Аполлонъ,
А другъ твой славой не прельщался,
За бабочкой смѣясь гонялся,
Красавицамъ стихи любовные шепталъ
И, глядя на людей, на пестрыхъ куклъ, мечталъ:
20
«Безъ скуки, безъ заботъ не лучше ль жить съ друзьями,
25
«Смѣяться съ ними и шутить,
«Чѣмъ исполинскими шагами
«За славой побѣжать и въ яму поскользить?»
Охоты, право, не имѣю
Чрезъ то я сдѣлаться смѣшнымъ
И умнымъ, и глупцамъ, и злымъ,
Иль, громку лиру взявъ, пойдти во слѣдъ Алкею,
Надувшись пузыремъ родить одинъ лишь дымъ,
Какъ Риѳминъ, закричать:
«Ликуй, земля, со мною!
30
«Воспряньте камни, лѣсъ!
Зрю музъ передъ собою!
«Восторгъ! Лечу на Пиндъ!... Простите, что упалъ:
«Вѣдь я Пиндару подражалъ!»
Что въ громкихъ пѣсняхъ мнѣ?
Доволенъ я мечтами,
Въ покойномъ уголкѣ тихонько притаясь,
Но съ свѣтомъ вовсе не простясь:
Играя мыслями, я властвую духами.
Мы право не живёмъ
На мѣстѣ все одномъ,
Но мыслями летаемъ;
40 То въ Африку плывемъ,
То на развалинахъ Пальмиры побываемъ,
То трубку выкуримъ съ султаномъ иль пашой,
Или, плѣняся вдругъ султановой женой,
Фатимой томной, молодой,
Тотчасъ даримъ его рогами;
Смѣемся муфтію, деремся съ визирями,
И послѣ убѣжавъ — кто въ мысляхъ не колдунъ? —
Увидимъ стройныхъ нимфъ, услышимъ звуки струнъ,
И гдѣ жь очутимся?
На балѣ и въ Парижѣ!
50
И такъ мечтаніемъ бываемъ къ счастью ближе,
А счастіе лишь тамъ живетъ,
Гдѣ насъ безумныхъ нѣтъ.
26
Мы сказки любимъ всѣ, мы — дѣти, но большія.
Что въ истинѣ пустой?
Она лишь умъ сушитъ,
Мечта все въ мірѣ золотитъ,
И отъ печали злыя
Мечта намъ щитъ.
Ахъ, должно ль запретить и сердцу забываться,
Поэтовъ промѣня на скучныхъ мудрецовъ!
60
Поэты не даютъ съ фантазіей разстаться,
Мы съ ними посреди Армидиныхъ садовъ,
Въ прохладѣ рощъ тѣнистыхъ,
Внимаемъ пѣнію Орфеевъ голосистыхъ,
При шумѣ ручейковъ на розахъ нѣжныхъ спимъ
И возлѣ нимфъ вздыхаемъ,
Съ богами даже говоримъ,
А съ мудрецами лишь болтаемъ,
Бранимъ несчастный міръ, да разсердясь... зѣваемъ.
.....................
Такъ, сердце можетъ лишь мечтою услаждаться!
70
Оно все хочетъ оживить:
Въ лѣсу на утломъ пнѣ друидовъ находить,
Укрывшихся подъ ель, рукой времянъ согбенну,
Услышать барда пѣснь священну,
Съ Мальвиною вздохнуть на берегу морскомъ
О ратникѣ младомъ.
Все сердцу въ мірѣ семъ вѣщаетъ,
И гробъ безмолвенъ не бываетъ,
И камень иногда пустынный говоритъ:
Герой здѣсь спитъ!
80 Такъ, сердцемъ рождена поэзія любезна,
Какъ нектаръ сладостный, пріятна и полезна,
Языкъ ея — языкъ боговъ;
Имъ дивный говорилъ Омиръ, отецъ стиховъ.
27
Языкъ сей у Творца беретъ Протея виды.
Иной поетъ любовь: любимецъ Афротиды,
Съ свирѣлью тихою, съ увѣнчанной главой,
Вкушаетъ лишь покой,
Лишь радости однѣ встрѣчаетъ
И розами стезю сей жизни устилаетъ.
90
Другой,
Какъ славный Тассъ, волшебною рукой
Являетъ дивный храмъ природы
И всѣхъ чудесъ ея тьмочисленные роды:
Я зрю то мрачный адъ,
То счастія чертогъ, Армидинъ дивный садъ;
Когда же онъ дѣла героевъ прославляетъ
И битвы воспѣваетъ,
Я слышу трескъ и громъ, я слышу стонъ и крикъ...
Таковъ поэзіи языкъ!
100 Не много ли съ тобой ужь я заговорился?
Я черезъ чуръ болтливъ: я съ Фебомъ подружился,
А съ нимъ ли бѣдному поэту сдобровать?
Но чтобъ къ концу привесть начатое маранье,
Хочу тебѣ сказать,
Что премѣнить себя твой другъ имѣлъ старанье,
Увы, и не успѣлъ!
Прими мое признанье!
Никакъ я не могу однимъ доволенъ быть,
И лучше розы мнѣ на терны премѣнить,
Чѣмъ розами всегда однѣми восхищаться.
110
И такъ, не должно удивляться,
Что вѣтреный твой другъ —
Поэтъ, любовникъ вдругъ
И черезъ день потомъ философъ съ грознымъ тономъ,
А больше друженъ съ Аполлономъ,
Хоть и нейдетъ за славы громомъ,
28
Но пишетъ все стихи,
Которы за грѣхи,
Краснѣяся друзьямъ въ полголоса читаетъ....
И первый самъ отъ нихъ зѣваетъ.
————