Скажи, мудрец младой, что прочно на земли?
Где постоянно жизни счастье?
Мы область призраков обманчивых прошли;
4 Мы пили чашу сладострастья:
Но где минутный шум веселья и пиров,
В вине потопленные чаши?
Где мудрость светская сияющих умов?
8 Где твой Фалерн и розы наши?
Где дом твой, счастья дом?.. Он в буре бед исчез
И место поросло крапивой,
Но я узнал его: я сердца дань принес
12 На прах его красноречивой.
На нем, когда окрест замолкнет шум градской
И яркий Веспер засияет
На темном севере, — твой друг, в тиши ночной,
16 В душе задумчивость питает.
От самой юности служитель олтарей
От пресыщения, от пламенных страстей
Поверишь ли? я здесь, на пепле храмин сих,
Венок веселия слагаю
251
И часто в горести, в волненье чувств моих
24 Потупя взоры, восклицаю:
Минутны странники, мы ходим по гробам;
Все дни утратами считаем;
На крыльях радости летим к своим друзьям, —
28 И что ж? их урны обнимаем.
Скажи, давно ли здесь, в кругу твоих друзей,
Благие небеса, казалось, дали ей
32 Все счастье смертной под луною:
Нрав тихий ангела, дар слова, тонкий вкус,
Любви и очи и ланиты;
Чело открытое одной из важных муз
36 И прелесть — девственной хариты.
Ты сам, забыв и свет и тщетный шум пиров,
Ее беседой наслаждался
И в тихой радости, как путник средь песков,
40 Прелестным цветом любовался.
Цветок (увы!) исчез, как сладкая мечта!
Она, в страданиях, почила
И с миром, в страшный час, прощаясь навсегда...
44 На друге взор остановила.
Но дружба, может быть, ее забыла ты!..
Веселье слезы осушило;
И тень чистейшую — дыханье клеветы
48 На лоне мира возмутило.
Так все здесь суетно в обители сует!
Приязнь и дружество непрочно!
252
Но где, скажи, мой друг, прямой сияет свет?
52 Что вечно чисто, непорочно?
Напрасно вопрошал я опытность веков
И Клии мрачные скрижали,
Напрасно вопрошал всех мира мудрецов:
56 Они безмолвны пребывали.
Как в воздухе перо кружится здесь и там,
Как в вихре тонкий прах летает,
Как судно без руля стремится по волнам
60 И вечно пристани не знает, —
Так ум мой посреди сомнений погибал.
Все жизни прелести затмились;
Мой гений в горести светильник погашал,
64 И музы светлые сокрылись,
Я с страхом вопросил глас совести моей...
И мрак исчез, прозрели вежды:
И вера пролила спасительный елей
68 В лампаду чистую надежды.
Ко гробу путь мой весь, как солнцем, озарен;
Ногой надежною ступаю;
И, с ризы странника свергая прах и тлен,
72 В мир лучший духом возлетаю.