384
Рига 1807 г. Июнь
Любезный друг! Я жив. Каким образом — богу известно. Ранен тяжело в ногу навылет пулею в верхнюю часть ляшки и в зад. Рана глубиною в 2 четверти, но не опасна, ибо кость, как говорят, не тронута, а как? — опять не знаю. Я в Риге. Что мог вытерпеть дорогою лежа на телеге, того и понять не могу. Наш батальон сильно потерпел. Все офицеры ранены, один убит. Стрелки были удивительно храбры, даже до остервенения. Кто бы мог это думать? Но бог с ними и с войной! Что ты ко мне не пишешь? Забыл, брат, меня совсем, а я тебя всегда любил; ни время, ни труды, ни биваки тебя не изгладили из моей памяти. Пиши, Николай, только не огорчай меня дурными известиями. У меня, как у модной дамы, нервы стали раздражительны. Крови, как из быка вышло. После трудов, голоду, ужасной боли (и притом ни гроша денег) приезжаю я в Ригу, и что ж? Меня принимают в прекрасных покоях, кормят, поят из прекрасных рук: я на розах! Благодарность не велит писать. Довольно, я счастлив и не желаю Питера. Говорят мои эскулапы, что целый год буду хромать. Признаюсь, что на костылях я крайне забавен. Хрущов поехал домой; он легко задет. Ах, Николай, война дает цену
385
вещам! Сколько раз, измоченный дождем, голодный, на сырой земле, я завидовал хорошей постели, а теперь — не сытому хвалить обед! Пришли, брат, своих стихов ради своей дружбы; надеюсь, что не откажешь: я оживу. Да если можно какую-нибудь русскую новую книгу в стихах, да Капниста. На коленях прошу тебя, ты безделицу за это заплатишь.
Адресуй прямо в Ригу. Приезжай ко мне, Николай, на три дня, и мы бы вместе в Питер, когда мое здоровье позволит. Я бы тебе мог прислать и денег на дорогу. Город прекрасный. И мы бы с тобою обнялись. А? Подумай, да сделай! Устал марать. Прощай, ожидаю ответа на целой дести
Вместо имени:
Иллюстрация