154

Б. И. Паламарчук

ИЗ РОДОСЛОВНОЙ СЕМЬИ БАТЮШКОВЫХ

Светлой памяти
Бориса Авенировича Ильинского
посвящается

На тихой улочке города Львова, около парка Культуры им. Богдана Хмельницкого, находится дом Ильинских, который хранит в себе предания и истории давно минувших дней. Этот прекрасный город с его древней историей, удивительной архитектурой, узкими улочками и приветливыми горожанами ассоциируется у меня, прежде всего, с домом Ильинских. Надо сказать, что на самом деле в трехэтажном доме довоенной постройки семье Ильинских принадлежит обычная трехкомнатная квартира. Однако «дом» — понятие относительное, и в данном случае его не следует понимать как недвижимость. Дом Ильинских — это семейный очаг потомков К. Н. Батюшкова, душевное тепло которых согревало и согревает многих людей, разбросанных ныне по всему миру. С этим домом нас связывают не только родственные отношения, но, что более важно, душевное родство и семейная дружба, истоки которой берут свое начало в Вологде.

Групповая фотография, сделанная в Вологде 13 июля 1906 года (со слов Б. А. Ильинского).
В первом ряду сидит Екатерина Михайловна Куклина. Во втором ряду (слева направо: Борис Аверинович Ильинский, Варвара Андреевна Ильинская (Иванова), Александр Автономович Ильинский, Евстолия Львовна Ильинская (жена Александра Автономович). В третьем ряду (слева направо): Мария Михайловна Куклина (мать И. А. Паламарчук), Вера Авенировна Ильинская (родная сестра Б. А. Ильинского), Николай Михайлович Куклин (сын С. А. Куклиной), Софья Автономовна Куклина (Ильинская) — жена М. М. Куклина, Нина Михайловнв Куклина (дочь С. А. Куклиной), Авенир Автономович Ильинский, Анна Автономовна Ильинская, Евгения Авенировна Ильинская (дочь Авенира Автономовича от первого брака).

155

Хранительницей традиций дома Ильинских после смерти Бориса Авенировича Ильинского (1899—1990) — внука Анны Григорьевны Ивановой (Гревенс) — стала его дочь Вера, которая верна духу и традициям этого дома, где всегда царило и царит радушие и гостеприимство, а задушевные беседы, как и раньше, могут вестись всю ночь до восхода солнца. В этом доме можно ознакомиться с фолиантами «Великая Реформа» и «Император Александр Первый» Н. К. Шильдера, соседствующими с пожелтевшими от времени вестниками «Каторга и ссылка» и «Галерея узников Шлиссельбургской крепости». В последних содержатся статьи о народовольцах, написанные сыном Анны Григорьевны — известным социал-революционером Сергеем Андреевичем Ивановым, одной из центральных фигур «Народной Воли», похороненном в Париже. Здесь же, если произведете хорошее впечатление на Веру Борисовну, вы сможете увидеть письма дочерей Григория Гревенса и Елизаветы Брянчаниновой — Анны, Марии и Елизаветы, а также переписку Бориса Авенировича как наследника С. А. Иванова.

В этом доме много лет назад мы сражались с Борисом Авенировичем за шахматной доской и там же, в непринужденном разговоре, он мог ответить на любой интересующий вас вопрос, а иногда рассказывал семейные истории и предания. Надо сказать, что Борис Авенирович обладал не только великолепной памятью и энциклопедическими знаниями, но и удивительным даром рассказчика. Его рассказы были всегда содержательны по фактам, которых не найдешь в исторической литературе, и чрезвычайно интересны. До конца своих дней Борис Авенирович живо интересовался политикой, но, не особо доверяя нашим средствам массовой информации («опять все врут»), он черпал ее, слушая радио на всех частотах. Потом появлялось его взвешенное мнение, которое к всеобщему удивлению почти всегда оказывалось верным. К сожалению, записывать воспоминания Бориса Авенировича я стал слишком поздно...

В основе предлагаемых вашему вниманию заметок лежат его воспоминания, а также документы из семейных архивов Ильинских-Паламарчуков, бережно сохраненные его дочерью Верой и племянницей Бориса Авенировича— Ириной Александровной Паламарчук (рожденной в Вологде, внучкой писателя М. М. Куклина).

Ирина Александровна Паламарчук и Вера Борисовна Ильинская.
Снимок 1935 года.

156

Однако, прежде чем привести эти заметки, касающиеся потомков К. Н. Батюшкова, я хотел бы отметить, что любая попытка оценки современниками исторических событий другой эпохи и особенно участников этих событий требует деликатности и чувства ответственности берущегося за перо. Примером того, как субъективность исследователя может искажать реалии прошлого, является обвинение одного из батюшкововедов1 в недобросовестности опекунства К. Н. Батюшкова Григорием Гревенсом, в семье которого мятежная душа поэта нашла на склоне лет те простые человеческие радости и заботу любящих его близких, которым он отвечал взаимностью. К настоящему времени, на основе проведенного профессионального анализа всех документов, хранящихся в архивах по опекунству2, убедительно показана несостоятельность выдвинутых обвинений племяннику К. Н. Батюшкова, затрагивающих честь не только Григория Гревенса, но и Елизаветы Петровны Брянчаниновой — его жены.

Ирина Александровна Паламарчук и Вера Борисовна Ильинская.
Снимок 2005 года.

Поскольку речь пойдет о потомках семьи Григория Абрамовича Гревенса и Елизаветы Петровны Брянчаниновой, отмечу лишь, что два исторических события этого года: 220-летие со дня рождения К. Н. Батюшкова и 200-летие со дня рождения святителя Игнатия (Брянчанинова), — имеют к ним непосредственное отношение как к потомкам двух замечательных династий, обогативших наше культурное и духовное наследие.

Бабушка Бориса Авенировича — Анна Григорьевна Иванова (Гревенс) родилась 28 сентября 1834 года и была любимой внучатой племянницей Константина Николаевича. История ее жизни и ее семьи представляет интерес, поскольку наиболее ценное, что передается нам в наследство от близких людей, — это их любовь и внимание, а ее раннее детство прошло с Константином Николаевичем, который не только величал ее «Любезный мой друг Анна Григорьевна», но и посылал ей свои стихи (с просьбой к ее матушке Елизавете Петровне «не показывать моих новых стихов ″Подражание Горацию″ Александру Петровичу Брянчанинову, ибо он презирает мой бедный талант, обитая, яко Аполлон, посреди столь великих стихотворцев в гр. Св. Петра»). Такое отношение

157

к ней можно расценивать как высшую степень доверия и любви, поскольку эти стихи были частью того сокровенного, не предназначенного для печати, чем жил Константин Николаевич в те годы, когда острая стадия душевной болезни осталась уже позади.

Судьба Анны Григорьевны была не из легких. Муж Анны Григорьевны Андрей Александрович Иванов, 1818 года рождения, артиллерии прапорщик в отставке, уволенный со службы по болезни в 1848 году. Из аттестата, хранящегося в семейных архивах, видно, что Андрей Иванов в службу вступил «из кадет 1-го кадетского корпуса прапорщиком 1836 года, мая 22 дня, со старшинством с 6 апреля 1835 года, в конно-артиллерийскую № 13 батарею...». «В 1840 году по Высочайшему Повелению, изъясненному в предписании военного министра командиру отдельного гренадерского корпуса от 19 февраля 1840 за № 950, находился под военным судом за произведенную 22 апреля 1839 года дуэль с поручиком конно-легкой № 3 батареи Пащенко, за что по суду приговорен к лишению чинов и дворянского достоинства и определен на службу рядовым. Но, по Высочайшей Конфирмации, положенной в предписании военного министра командиру гренадерского корпуса от 5 июля 1840 года за № 2714, определено вменить ему в наказание — содержание его около года под арестом и, сверх того, выдержать еще два месяца в крепости в каземате и оставить в прежнем звании, с тем, чтобы обойти его один раз чином при производстве.». «Высочайшим приказом уволен за болезнию от службы 1848 года, марта 27».

Чем занимался А. А. Иванов в период после увольнения и до 27 мая 1861 года, когда он был утвержден в должности мирового посредника, история умалчивает.

У Анны Григорьевны и Андрея Александровича Ивановых было пять детей: Елизавета (31.01.1855—?), Сергей (7.08.1858—12.02.1927), Варвара (5.08.1861—1921), Владимир (17.04.1868—04.05.1913), Леонид (12.07.1869—?).

В 1866 году А. А. Иванов был избран земским собранием почетным мировым судьей Пошехонского округа, а с 25 августа 1875 по 13 июля 1882 года служил участковым мировым судьей Новогрудского округа Минской губернии. Не исключено, что в это время Григорий Абрамович и Елизавета Петровна Гревенс живут с Ивановыми, поскольку, как установлено Р. М. Лазарчук, место проживания Григория Абрамовича Гревенса, указанное в документах прошения «об утверждении его в правах наследства к половине движимого имущества, оставшегося после умершей вдовы коллежской ассесорши В. Н. Соколовой», датированное 13 января 1882 года — г. Новогрудок Минской губернии. 13 июля 1882 года А. А. Иванов «переведен участковым мировым судьей в Пинский округ и 20 марта 1891 года приказом по ведомству юстиции уволен по прошению и за болезнию от службы участкового мирового судьи 1 участка Пинского округа, с правом ношения в отставке мундира, должности Мирового судьи, присвоенного 1891 года, марта 20». Судя по приведенному ниже письму Анны Григорьевны, в середине 80-х годов они проживали в г. Мозырь, а Гревенсы, возможно, как предполагает Р. М. Лазарчук, переехали к младшей дочери Марии в Вильно, откуда Елизавета Петровна в 1887 году выслала по случаю 100-летия со дня рождения К. Н. Батюшкова «большой металлический венок прекрасной работы».

158

В январе 1884 года А. Г. Иванова (Гревенс) переслала свои воспоминания о К. Н. Батюшкове письмом из Мозыря П. Н. Батюшкову, который передал фрагмент этого письма для опубликования: «По окончании учения в Петербургском Екатерининском институте я возвратилась в 50-х годах в Вологду, где мой отец тогда заведовал государственными крестьянами. У него жил дедушка К. Н., которого я оставила, будучи еще ребенком. С первого же свидания он обласкал меня и стал расспрашивать о моих занятиях в институте. Его тихий образ был как бы отзвуком его созерцательной жизни; говорил он вообще мало и никогда о себе. Любил детей и цветы. Редко вспоминал в разговорах о своей молодости, о друзьях, о прошедшем. Занят был судьбами России во время нашей славной обороны Севастополя. С нетерпением ждал почты. Следил за движением войск по карте. Часто плакал навзрыд, запирался в своей комнате, где тихо молился, но никому никогда не высказывал своих чувств. Летом любил ходить в Прилуцкий монастырь, оставаясь один со своими думами по нескольку часов на кладбище, под тенью его вековых деревьев...Я никогда не слышала от него злословия... Писал он весьма редко, но любил, чтобы ему читали его стихи; рисовал много гуашью, акварелью и особенно карандашом, хотя особого таланта к рисованию не имел: это служило каким-то клапаном его души. Когда я выходила замуж, он горько плакал... Я не была при его кончине. Похоронен он рядом с Модестом, которого очень любил...»3.

В этом же 1884 году ее сын Сергей Иванов, совершив побег из сибирской ссылки, уже занимался организацией типографии в Ростове-на-Дону и печатанием № 10 «Народной Воли». В 1886 году революционная деятельность приведет его в Петропавловскую крепость, после чего последует годичное предварительное заключение, «Процесс 20-ти», смертный приговор, замененный каторгой и заточением в Шлиссельбургскую «государеву тюрьму». Я привожу здесь хронологию событий лишь для того, чтобы по мере возможностей показать в водовороте каких исторических событий оказалась семья А. Г. Ивановой, сохранившая и донесшая до нас отголоски той эпохи.

Анна Григорьевна Иванова (Гревенс).
Снимок 1880-х годов.
Из семейного архива Ильинских-Паламарчук

159

Со слов Бориса Авенировича, когда дело дошло до смертного приговора, Анна Григорьевна добилась личной аудиенции у Александра III, имея на руках Охранную Грамоту, по семейным преданиям, дарованную Императрицей Елизаветой предку А. А. Иванова, возглавившему гвардейцев при возведении ее на трон. По его словам, на ее прошении о помиловании сына Царь лично написал: «Заменить смертную казнь на пожизненное заключение в Шлиссельбурге». По семейным преданиям, рассказанным Борисом Авенировичем, кроме Грамоты, Елизаветой были дарованы предкам Иванова имения, одно из которых — Кладовка в Ярославской губернии, где стоял памятник с надписью «Спасителю России династии благодарная Елизавета». По его словам, еще в конце 20-х годов, когда он приезжал в Кладовку, этот памятник там стоял.

При поездке в Ярославскую область в 1984 году с женой Еленой Илиодоровной (благодаря неоценимой помощи которой и появились эти заметки) наши попытки найти Кладовку успехом не увенчались. На топографических картах летчиков гражданской авиации отыскать такого населенного пункта не удалось. Однако, поскольку в статье И. Попова «Сергей Андреевич Иванов», опубликованной в историко-революционном вестнике «Каторга и ссылка»4, указано, что он «родился в семье обедневшего дворянина в деревне Кладовке Ярославской губернии, где у его отца было небольшое имение», надежда найти эти места оставалась. В настоящее время установлено, что место рождения матери Бориса Авенировича — Варвары Андреевны и отца — Сергея Андреевича — село Никольское, что на Ухтоме, в сельце Кладовка Ярославской губернии.

По воспоминаниям Бориса Авенировича, С. А. Иванов сидел в камере рядом с А. И. Ульяновым. Ближайшими его соратниками были Г. Лопатин, В. Фигнер, Л. Волкенштейн, о которых им были написаны биографические статьи, часть из которых опубликована в «Галерее Шлиссельбургских узников» (Ч. 1. — СПб., 1907). Из тех, кто вышел из заточения, он был среди тех, кто не отошел от политики и продолжал революционную деятельность. После выхода из Шлиссельбурга в 1905 году был выслан в Лифляндскую губернию, потом будет жить в Швейцарии и Париже. Когда прервется переписка, Анна Григорьевна приложит все усилия, чтобы найти изгнанника. Письмо Анны Григорьевны к Варваре Андреевне — матери Бориса Авенировича — представлено ниже.

Приведем некоторые пояснения к этому письму.

Семьи Ильинских и Сергея Васильевича Рухлова, бывшего в то время министром путей сообщения, связывала давняя дружба. Его жена Екатерина Ефимовна была крестной матерью Бориса Авенировича при его крещении в г. Верро 6 мая 1899 года.

Борис Авенирович родился в г. Верро 22 апреля 1899 года.

Письмо в особых комментариях не нуждается, отражая те добрые чувства, которые были в этой семье. Обратите внимание на почерк Анны Григорьевны, которой к этому времени около восьмидесяти лет.

160

Письмо Анны Григорьевны Ивановой (Гревенс).

Семейная фотография 1905—1906 годов.
Сидит в центре — Борис Аверинович Ильинский. Стоит в центре — Вера Авериновна Ильинская (родная сестра Б. А. Ильинского). Сидит слева — Сергей Андреевич Иванов. Сидит справа — Варвара Андреевна Ильинская (Иванова). Из семейного архива Ильинских — Паламарчук.

161

Октябрьскую революцию С. А. Иванов не принял и остался жить в Париже. Умер 12 февраля 1927 года.

Сергей Андреевич Иванов.
Из семейного архивного архива Ильинских — Паламарчук.

О смерти С. А. Иванова Бориса Авенировича известила известная социалреволюционерка Гоц, выславшая потом фотографию памятника и некролог. Поскольку переписку и наследственное дела вел Б. А. Ильинский, ближайших родственников из сестер и братьев, повидимому, уже не было в живых.

Из имеющихся писем Анны Григорьевны и ее сестер с Варварой Андреевной, хранящихся в семейном архиве, прослеживается дальнейшая их судьба. Мария в 1912 году переедет в Киев, и, когда у нее умрет муж, ее утешительницей в постигшем горе будет сестра Елизавета, приехавшая к ней сразу после понесенной утраты. Сын Анны Григорьевны — Владимир, офицер 50 саперного батальона, умер в 1913 году в г. Верро на ее руках. К началу Октябрьской революции муж Варвары — Авенир Автономович («наш труженик», как его называла в письмах Анна Григорьевна) уже будет действительным статским советником, кавалером ордена святого Станислава, награжденный орденами святой Анны 3-й степени, святого Владимира 4- ой степени. В 1919 году во время красного террора, после покушения на Ленина, к Ильинским вечером на харьковскую квартиру придут чекисты забирать тяжелобольного Авенира Автономовича. Во главе ЧК стоял Саенко. Сын (Борис Авенирович) сказал им: «Не трогайте отца, он болен. Я пойду вместо него». На что ему ответили: «Раз ты такой умный, тебя и расстреляем в первую очередь».

Борис Авенирович Ильинский.
Из семейного архива Ильинских — Паламарчук.

162

Бориса Авенировича спасет сестра Вера, которая была дружна с известным большевиком И. И. Межелауком (расстрелян в 1938 году), который успел связаться с председателем Совнаркома Х. Г. Раковским (арестован в 1937 году, расстрелян в 1941 году) и освободил его за два часа до расстрела. Вера погибла в Харькове в 1925 году, в ее записной книжке мы нашли стихотворение К. Н. Батюшкова «Ты знаешь, что изрек ...»:

Ты знаешь, что изрек,
Прощаясь с жизнию, седой Мельхиседек?
Рабом родится человек,
Рабом в могилу ляжет,
И смерть ему едва ли скажет,
Зачем он шёл долиной чудной слез,
Страдал, рыдал, терпел, исчез.

Заканчивая эти заметки, я бы хотел выразить свою благодарность дочери Юлии, поскольку благодаря проявленному интересу к истории своих родственников ей удалось обнаружить в обширных семейных архивах документы, часть из которых была использована в этих заметках.