[Толкование на 87—88 зачало
Послания к римлянам
и 23 зачало Евангелия от Иоанна]
Апостол: «Неточию же, но и хвалимся в скорбех, ведуще, яко скорбь терпение соделовает, терпение же искуство, искуство же упование, упование же не посрамит: яко любы божия излияся в сердца наша духом святым, данным нам»*. — Толкование: Паки реку: ей, хвалимся и радуемся в скорбех своих, мучими от вас, никониян, в темницах, и во оковах, и в смертях многажды от вашева жалованья. Двадесять два лета плаваю и так и сяк, иногда наг, иногда гладен, иногда убит, иногда на дожде, иногда на мразе, иногда на чепи, иногда в железах, иногда в темнице, кроме повседневных нападений и разлучений жены и детей*. «Кто изнемогает, и аз не изнемогаю? Кто соблажняется, и аз не разжизаюся?»* Но терплю, бедной, о Христе Исусе упованием будущих благ. А ты, никониян, чем похвалишься? — скажи-тко! антихристом своим нагим разве, да огнем, да топором, да виселицею? Богаты вы тем! — знаю я. Да кто от святых так делал? Разве Саул* царь, сын Киссов. Егда Доик оклеветал архиерея Авимелеха и сына его Авиафара про зятя его Давыда, понеже угостили его и оружие Галиафово отдали ему: уведав же
145
Саул мерский от Доика Идумейска и приказал, взбесяся, леввит со архиереи тысящи с две и больши убить*. Ни пути, ни дела! Так то и вы ныне: секи да руби, жги да пали, да вешай! А неведомо за што. Сами же соблудили над церковию с Никоном с носатым и с брюхатым, с борзым кобелем, отступником и еретиком, да бросайся на тех, кои правду говорят. Больно-су нам! Мать нашу ограбили святую церковь, да еще бы мы ж молчали! Не умолчим-су и по смерти своей вашему воровству. Отдайте матери нашея имение все, и аз-от, которой передвигнули на иное место, положите на старом месте, где от святых отец положен был*. То малое ли дело; всю невесту Христову разорили. Разорили римляна-воры, блядины дети, — разорили, зело обесчестили! Бесятся, играют в церкве той! Кой что захватил, тот то и потащил: иной за сердце-то ухватил, еже есть престол святый четверостолпый переменял и пятой столп в средине учинил и тут мощи положил, а иной вор за голову невесту Христову ухватил и венец богоукрашенный сорвал, еже есть древо жизни и спасения, древо бессмертия, древо разума, древо трилюбезно, нетленно и неизнуряемо, крест трисоставный, честное древо, троица бо носит трисоставныя образ. Сице пишет Григорий Синаит:* «радуйся кресте, образе неописанный и многоименитый, древо требогатое, страшное же и всеблаженно, радуйся кресте всесвятый и всесильный, радуйся хранителю жизни нашея, господень кресте многопетый, образом своим бесы низлагая, враги отгоняяй, страсти упражняяй, и благословение даруя нам, и жизнь и силу содействием святаго духа, и честными пречистыя мольбами нам, свет, помогая». А от воров терпи, — пускай тебя бесчестят.
...А иной вор церковной с просвир Христов крест схватил да крыж римской положил. А просвиру ту Предотечю, что таракан изгрыз, девять дыр сделал, а сам говорит: «в девять чинов небесных сил так надобе». Господи помилуй! Где у них ум-от? Да мне видится, чины-те небесныя бесплотны, а жертва та приносится в воспоминание бывших на земли плотных, самого Христа агнец, а вторая
146
просвира — богоматери, а третья всех святых, — неразлучным соединением, в части единой, все лики святых купно в мольбу предлагаем к богу о наших согрешениях, воспоминая им сродник наших труды и подвиги пред богом, и милися деем к ним же сочетатися в неразлучное соединение сего ради приношения; а лики частьми не разлучаем их: се бо есть нечестиво, аще кто разлучает их, единаче послуживших богови. Таже четвертую просвиру и часть из нея приносим со агньцем предложенным о чине святительства, да же правят дело божие, и о спасении их. Таже пятую просвиру и часть из нея приносим о цари благочестивом и всем княжестве, пекущихся о правоверии. Таже шестую просвиру и часть из нея приносим со агньцем к богу о всех живущих на земли, да же ради части сея подаст всему миру долгоденство и здравие и спасение. Таже седьмую просвиру и часть из нея приносим за усопшия в правой вере, да же ради части сея помянет бог души отец и братию наших во царствии своем. Аще и за единаго изволишь часть принести особь, да будет особная просвира: нечестиво бо есть един хлеб многажды святить и един принос к богу дважды и трижды приносить, якоже никонияна из единаго хлеба самочинием многи части приносят в принос.
Повесть писана в Духовном Цветнике*.
Некий священник егда творяще просвиромисание, прихождаше к нему дух святый в видении орла, священник же действуя, взираше на него. По прилучаю же пономарь над просвирами прежде священника в пекарне действо сотвори по обычаю олтаря и принесе к действу священническу. Егда же священник нача просвиромисать, и не бысть пред ним в видении орла. Он же начат плакався, которати себя, глаголя: «яко греха ради моего не прииде святый дух». Бысть же глас к нему: «сего ради не прииде к действу твоему, яко закланное ми паки закалаешь и принесенное паки приносишь». Священник же вопросив пономаря о тайне сей; он же исповедав подробну вся, како учинил, пад пред священником, прощения испросил.
147
Видишь ли, никониянин, что вы делаете, над одною просвирою кудесите, — дыр с 300 навертишь! Ох, собаки! Переменили предание святых отец и пять просвир вместо седми возлюбили. Так же и в Риме прежде вас соделалося. Папа еретик, — забыл я имя ему, Спиридон Потемкин* покойник помнил, — так же откинул от седми две просвиры: подобает-де над пятию просвирами служити в пять чувств человеческих. А другой папа после тово еще две откинул: подобает-де над трема служить во образ святыя троицы. А после тово третий папа еще две откинул: подобает-де над единою служить во едино божество. А иной папа: не подобает-де кислой просвире в службе быть, но опреснок* надобе Моисеова закона ветхаго.