290
Государь-царь, державный свет, протопоп Аввакум не стужаю ти много, но токмо глаголю ти — радоватися и здравствовати о Христе хощу, и благоволит душа моя, да благословит тя господь, и света мою государыню-царицу, и детишек ваших, и всех твоих да благословит их дух и душа моя во веки.
Помню твой приказ с Дементьем: приказывал памятовати о себе, — нет, государь, не забуду. Якож зрит господь сердце мое, не притворяя, говорю: аще получю дерзновение и в будущем веце, и там о тебе хощу припасти ко всех владыце, не токма зде, в темнице. Протопоп Аввакум не помнит тово ничево, благодатиею божиею, что над ним делается. Одново желаю —
291
пред богом стати вам непостыдным. Да и много столько мне, грешному, — забыти ваше благородие! Один ты у нас царь на сем свете. Да и надеюся, яко силен бог спасти нас с вами. Ну, государь, моли ж ся и за мя, грешнаго, и в чем перед тобой погрешил, прости мя; а тебя тако ж да простит господь бог и да помянет любовь твою ко мне, нищему, во царствии своем, егда приидет воздати комуждо по делом его.
Да и заплутаев тех бог простит, кои меня проклинали и стригли: рабу господню не подобает сваритися, но кротку быти ко всем. Не оне меня томят и мучат, но диявол наветом своим строил; а оне тово не знают и сами, что творят. Да уж, государь, пускай быти тому так! Положь то дело за игрушку! Мне то не досадно. Посем паки благословит тя третицею господь и дух мой здесь и в будущем веце.
Прости ж, государь, уже рыдаю и сотерзаюся страхом и недоумением содержим есмь; помышляю моя деяния и будущаго судища ужас. Брат наш, синбирской протопоп Никифор, сего суетнаго света отыде; посем та же чаша и меня ждет. Ох, увы мне, окаянному, и горе! Како отвещаю бессмертному судии, царю всех и богу? Токмо надеюся на его праведныя щедроты, понеж любящим его вся поспешествуют во благое.
292
Подобает, государь, и во всем нам помышляти смерть, ад, небо и отца нашего, протопопа Стефана, учение помнить. Паки тя, государь, благословляю и, опрятне став, поклоняюся тебе, самодержавному, честне.
А корму твоего, государь, дают нам в вес — муки по одному пуду на месяц; да о том слава богу. Хорошо бы, государь, и побольши для нищие братии за ваше спасение.
Изволь, самодержавие, с Москвы отпустить двух сынов моих к матери их на Мезень, да, тут живучи вместе, за ваше спасение бога молят; и не умори их с голоду, господи ради. А обо мне, якож богу и тебе годе: достоин я, окаянный, грехов ради своих, темнице пустозерской. Умилися, святая душа, о жене моей и о детех.